Мишель Зевако - Маргарита Бургундская

Следующее мгновение было ужасным. Несчастная мышка – то есть Миртиль – действительно открыла дверцу тайника. И тотчас же взгляд ее упал на Маленгра, который, стоял посреди лаборатории с приложенным к ноздре пальцем, вытянутой шеей и широченной улыбкой на худом лице. Неподвижный, комичный, безобразный, он так и пожирал ее глазами! Девушка вздрогнула, даже не попытавшись бежать, даже не вскрикнув, – так мышка поднимает лапки, когда чувствует, что на нее вот-вот обрушатся когти кота.

– Эй! – проговорил Маленгр голосом нежным и насмешливым.

Миртиль опять вздрогнула. Резкость и грубость какого-нибудь солдафона и то напугали бы ее меньше, чем эта улыбка и этот голос.

– Давайте, прекрасное дитя, выходите, – продолжал Симон Маленгр. – Выходите… Разве вы не видите, что я вас жду?..

Бедняжка, словно загипнотизированная, еще несколько секунд не могла пошевелиться от страха. Но так как под этой девственной грудью билось отважное сердце, Миртиль преодолела минутную слабость, вызванную внезапным появлением незнакомца. Совладав, пусть и не без труда, с бившей ее нервной дрожью, девушка выбралась из своего укрытия и шагнула навстречу Маленгру.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. – Как вы вошли?

– Гм! Как я вошел? Да через дверь, мое прекрасное дитя, через дверь! Так ведь обычно входят в дом нормальные люди? А что до того, что я здесь делаю, то, как видите, просто стою и смотрю. По правде сказать, я ждал вас. Мне было приказано вас подождать.

– Приказано? – пролепетала Миртиль.

– Бог ты мой, да, когда мы прибыли сюда, то начали с того, что арестовали эту славную женщину, которая…

– Арестовали?! – проговорила Миртиль, бледнея. – Но почему? Какое преступление она совершила?

– Это мне неизвестно, клянусь всеми святыми, это мне неизвестно. Вот только она была арестована, а мне было приказано ждать вас, что я и сделал. Так-то вот!

Две слезинки сбежали по бледным щекам девушки, которая прошептала:

– Мать Буридана арестована!.. Бедная добрая матушка, которую я успела уже полюбить и которая так хорошо ко мне относилась!.. Ох! Что с нею будет?

Маленгр не сводил с девушки хитрющих глаз. В конце концов, выглядел он и не так чтобы совсем уж страшно: для тех, кто его не знал, он имел вид скорее смешной – с этим-то его худым узким лицом, тонким, длинным, острым носом и кривыми ногами.

Первый момент ужаса уже прошел, и, позабыв обо всех своих опасениях и тревогах, Миртиль думала лишь об одном несчастье: Мабель арестовали.

Да и Симон Маленгр, довольный тем, что поручение Валуа удалось выполнить, решил проявить изысканную любезность.

– Теперь, дитя мое, – непринужденно произнес он, – вы должны последовать за мной, и как можно скорее. Как видите, я пока соблюдаю приличия; не вынуждайте меня применять силу.

– Последовать за вами?.. Но куда?

– Хе! Сами увидите! В восхитительный дворец, где вас никто не обидит, даю вам слово.

Миртиль отчаянно затрясла головой.

Словно и не заметив этого знака протеста, Симон Маленгр продолжал:

– Мы сейчас спустимся, выйдем, а там, на улице, вы проявите благоразумие и не станете отходить от меня ни на шаг.

Лучик надежды промелькнул в глазах Миртиль.

Разглядев эту надежду, Маленгр вновь потер нос указательным пальцем, на какое-то время задумался, а затем опять улыбнулся своей узкой, длинной улыбкой.

– На улице, конечно же, – сказал он, – вам не составит труда попытаться убежать. И вот что я вам скажу: если вы побежите, я даже не стану вас догонять. Еще легче вам будет закричать, позвать прохожих, и в этом случае я сам унесу ноги, так как не имею ни малейшего желания оказаться побитым камнями у вас на глазах. Как видите, никто не собирается вас неволить; более того, если вы прикажете мне уйти, я сейчас же удалюсь, оставив вас одну. Ха-ха!.. Что скажете на это, дитя мое? Хотите, чтобы я ушел без вас? Говорите, не стесняйтесь, вот только…

Маленгр на секунду остановился, прыснув со смеху. Миртиль дрожала.

– Вот только, – продолжал Симон, – я должен кое о чем вас предупредить. Та славная женщина, которую мы сегодня арестовали, ваша дорогая госпожа…

Миртиль затаила дыхание.

– Так вот, через час она будет повешена, если, конечно, вы не явитесь к тому времени к месту казни. Такие вот дела. Что до меня, то я умываю руки. Бегите, спасайтесь, оставайтесь здесь – делайте, что хотите, но эта женщина, эта дорогая госпожа будет повешена!

И Симон Маленгр, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, следует ли за ним девушка, направился к лестнице. Внизу он принялся медленно разбирать укрепления, которые воздвиг у двери.