Александр Колупаев - Черная вдова

Кирилл бегом вниз, к портье, как, мол, и так: куда дама из номера подевалась? Тот – сразу огорчил, уехала мол, твоя красавица, а что не попрощалась, так-то не её вина. Приехали за ней два джентльмена, нет, не беспокойтесь, на автомобиле и шофер дверцу почтительно открыл и придержал. Нет не похищение, просто срочно уехала…. Почему не сообщила? Он не знает.

Почесал затылок мой сынуля – бывает, да и пошел дальше смотреть на местные, заморские диковинки. А вот месяц назад, пришла на его адрес бумага. С гербами и разными там завитушками – приглашение, значит, в гости зовет его иностранная пассия! Не встречала, пишет, таких веселых, рукастых и изобретательных ухажеров. А сваталось не мало! А как же, внучатая племянница королевы Монако!

Уехал он, звонил вот на днях, все дело, говорит, к свадьбе идет! Так-то вот, под Новый Год, просить надо уметь!

Вот блин! Чуть не забыл! А колонн-то точно тысяча восемьсот оказалось!»

Валерка.

Черным вихрем пролетела последняя война по селам и деревням нашей области. И, хотя, на нашей земле не гремели бои, но мобилизация частым гребнем вычистила почти всех мужчин, а оставшиеся бабы, да девки изнывали в тяжком труде. «Все для фронта, все для победы!» лозунг этот висел не только в сельских клубах, да конторах, он был в сердце каждого жителя нашей области.

Почти у самого истока Белой Убы, в десятке километров от скалистой громады, поросшей кедрачом горы Синюхи, стоял поселок лесорубов – Кедровка. Пять десятков домов, контора лесоучастка, изба-читальня, она же клуб, вот и весь поселок. Не ищите вы его на карте, нет Кедровки, разъехались кто, куда последние жители, давно разъехались, в 58 году. Однако в военные годы жизнь кипела и в этом медвежьем углу. В летнюю пору бабьему, да вдовьему трудовому населению нужно было не только выполнить план по лесозаготовкам, но успеть вырастить огородину, запасти сено для лошадей и редких коровенок. Хорошо было еще подспорье – подрастающие мальчишки, всего пятеро, а в сенокос, свозить там копны, да и с вилами под скирдой подавать высохшую душистую траву, хорошая подмога. За главного был у них Валерка, 15 лет, а суждение и ухватка в делах – любой взрослый позавидует! Так и взрослели они в трудное военное лихолетье. « Ничего, порой мечтали они, вот вернутся отцы, отдохнем !» Вернулись, но не все, на Валеркиного отца еще в 41 пришла похоронка. Всего то и пришло с фронта 6 человек, а уходило 54. Да и на троих пришедших надежды было мало – калеками пришли с войны. Деревенька воспрянула было духом – гуляли два дня, а как же? За победу, за вернувшихся односельчан, можно было. Мальчишки и те захмелели от медовухи. Валерка вот только не пил, характер у него был упрямый, твердый как гранит на белопенных перекатах реки, сказал как-то раз «Не буду ни пить, ни курить, ни к чему мне это» Сказал – как отрезал.

Настали трудовые будни. После победы дел не поубавилось. Вот только фронтовики соберутся вместе и по сто «фронтовых» примут, не торопятся работать. «Мы свое на фронте выстрадали, под смертью столько годков хаживали!» отвечают какой либо урезонивающей их бабенке. Та и отстанет. Косы да вилы на плечи и на дальние лужки пешком, сенокосная пора коротка в предгорьях.

Приехал в один из дней в деревню племянник дяди Пети, навестить солдата вернувшегося с войны. Чудно был одет – брючки черные, узенькие, рубашка беленькая, на груди какие-то рюшечки, оборочки, как на бабьих кофточках, на ногах черные ботиночки, блестят лаком, это-то по нашей пыли! « Чего это ты, Колян так вырядился? » донимали его мальчишки, Объяснил он им: « Предки мои, в восьмом колене были испанской знатью, гранды испанские богатющие » « Да откуда ты это можешь знать ?», « Генеалогическое древо свое составлял, по архивам да библиотекам » парировал выходкам мальчишек Колян. « Какое еще геологическое дерево ?» изумлялись парни. Затеяли было дразнить его, да вертким оказался городской парень, разбил быстро парочку носов, а когда местные схватились за колы, деревянный шест в его руках чудным образом выбивал из рук нападавших их грозное оружие. « Темнота, смеялся Колька, фехтовать научится надо было, нет мне среди вас равного !»

Приуныли парни – а как же, наших бьют! Валерки в ту пору в деревне не было, покос далёко, чего зря туда-сюда мотаться, вот и рассудил он – оставаться на покосе пару ночей.

Лошаденка его отдохнет, попасется в ночном. Волков не опасался он, в летнюю пору не опасны они, а вот медведи! Но у Валерки и тут припасена была хитрость – насобирал он за кузницей железяк разных ржавых, да не годных, поджег на каждой из них пороху понемножку, да и разложил вокруг своего стана. Не пойдет медведь дальше, если почует железо и запах пороха, ученые они на это, самой жизнью ученые.