Александр Тамоников - Вражья дочь

— Об этом князь знает только приблизительно. Он считает, что Царь может собрать от сорока до восьмидесяти тысяч человек. Это вместе с обозным людом.

— Сам-то князь Старонов пойдет с войском?

— Нет. Царь его на Москве оставляет. Вот когда Иван Васильевич уйдет с ратью, князь Андрей Андреевич и отправится с семейством да немалым скарбом в Литву другой, южной дорогой.

— Ясно, — буркнул ротмистр, встал, взглянул на посланника и осведомился: — Что еще ты должен сказать нам?

— Да вроде все. Коли вспомню чего, то утром скажу.

— В Вильно собираешься утром выехать?

— Ну не ночью же. Место-то отдохнуть у вас найдется, надеюсь?

Воевода взял колокольчик, позвонил.

В дверях мигом возник слуга Вестар.

— Да, пан!

— Отведи человека в баню. — Довойна кивнул на Чиняева. — Пусть помоется, попарится, после того накормить и проводить в комнату первого этажа для отдыха. Когда утром разбудить, он сам скажет. Так, пан Чиняев?

Посланник смутился:

— Да какой я пан? Мы люди простые.

— Простых людей князья по серьезным делам не посылают, так что не прибедняйся.

— Это кто как.

— Ступай со слугой.

— Угу! — Чиняев встал, недолго подумал, на всякий случай поклонился и вышел из комнаты вслед за Юргисом.

Как только их шаги в коридоре затихли, воевода спросил:

— Ну так что вы думаете по поводу известий из Москвы, панове?

— Царь Иван умен, хитер! Победы на востоке и юге придали ему уверенности, — заявил Ян Глебович. — Но и мы не ремесленники. У нас есть время обратиться за помощью в Вильно и в Краков. Но главное вот что. Надо срочно и скрытно завезти на тайные склады провизию, которую во время осады можно будет доставлять в замок.

— Зачем нам тайники, если мы рассчитываем на помощь Польши и Литвы? Или ты, Ян, не веришь в то, что Король и Великий Князь Сигизмунд Второй Август поможет нам? — спросил Голубицкий.

— Верю. Однако нам с вами неизвестно, когда подойдет помощь. До подхода русских войск к Полоцку высылать ее бессмысленно. Это большие затраты по содержанию гусар, артиллерии, пехоты. А московиты могут действовать стремительно и осадить замок, когда наши силы будут еще далеко отсюда. Обидно, ротмистр, будет погибнуть в замке, не дождавшись спасения. Провизия у меня есть, я как раз получил ее из своих владений и могу выдать для срочной доставки на склады. Купцы тоже не поскупятся, если, конечно, пообещать заплатить им. Но всему есть предел.

Воевода посмотрел на него и спросил:

— Что ты имеешь в виду, Ян?

— Лишь то, пан Довойна, что в замке не должно быть лишних людей. Только те, которые проживают на его территории, и гарнизон. Весь город нам не прокормить, да и не укрыть. Хуже того, мы потерпим поражение, даже не начнем обороняться, если огромная толпа ринется в замок.

Голубицкий усмехнулся.

— Не рано ли паникуешь, кормилец?

— У нас совет. Каждый может высказать свои мысли.

— Вот именно, мысли, но по обороне, а не капитуляции.

Глебович встал и спросил:

— Ты, ротмистр, обвиняешь меня в трусости?

Голубицкий рассмеялся:

— Что, хочешь вызвать на поединок? Не советую.

— Прекратите! — повысил голос Довойна. — На сегодня все. Устал я, и голова раскалывается. Соберемся завтра. Не получится, скажу когда. Идите, панове. Мне отдых требуется.

Ротмистр вышел, Глебович задержался, посмотрел в коридор, подошел к воеводе.

— Это хорошо, что ты напомнил о запасах, Ян, — сказал тот. — Собери надежных людей из купцов, поговори с ними насчет загрузки тайников продовольствием. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.

— Используем старые подземные ходы и схроны?

— Ну не рыть же новые при всех. Так никакой секретности не добьешься. Да копать и не надо. Можно просто вывезти продовольствие из города и укрыть в лесах.

Глебович погладил подбородок и спросил:

— А русские точно не знают, где расположены подземные ходы и схроны?

— Они не могут знать. Их сооружали очень давно, шестьдесят лет назад, еще когда на Москве княжил Иван Третий, дед теперешнего тамошнего самодержца.

— Мне нужен чертеж ходов и схронов.

— Да, конечно. — Воевода встал, прошел до стены против оконцев.

Глебович смотрел на него с удивлением, которое тут же сменилось восхищением.

В стене оказался тайник, заметить который было нельзя, сколько ни вглядывайся.

Воевода достал из тайника свиток потемневшей плотной бумаги, перевязанный бечевой, передал его Глебовичу.

— Держи, Ян. Вполне возможно, что в твоих руках судьба всего города.