Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Советское правительство тоже подписало Декларацию Объединенных Наций и тем самым косвенно примкнуло к Атлантической хартии, включая ее первую статью, в которой подписавшиеся стороны обещали «не стремиться к расширению, территориальному или иному». Но, согласно советскому толкованию, это обязательство не относилось к такому «расширению», которое Советский Союз уже получил до составления Атлантической хартии в годы сотрудничества с нацистской Германией. Притязания на Восточную Польшу, три Прибалтийские республики и части Финляндии и Румынии поэтому оставались. Более того, советское правительство было явно против любой федерации или конфедерации западных соседей Советского Союза и практически заставило правительство Чехословакии прекратить свои переговоры с правительством Польши по этому вопросу. Более чем правительства Греции и Югославии в изгнании, правительство Польши считалось недостаточно «дружеским» по отношению к России, потому что оно не было готово уступить ее территориальным притязаниям.

Но так как Великобритания и особенно Соединенные Штаты тоже все еще колебались в признании этих притязаний, нужно было найти другой предлог для официального разрыва отношений с этим правительством. Этот первый удар России по единству союзников, нанесенный 25 апреля 1945 г., был мотивирован тем, что польское правительство потребовало провести расследование Международного Красного Креста убийства тысяч польских офицеров, взятых в плен русскими в 1939 г., исчезновение которых советское правительство не могло объяснить на протяжении уже почти двух лет и тела которых были обнаружены в массовом захоронении в лесу под Смоленском. СССР счел само требование беспристрастного расследования «вероломным ударом Советскому Союзу», давлением, оказываемым «на пару с Гитлером», с целью «вырвать территориальные уступки» у советских республик.

После разрыва отношений с законным правительством Польши, которое 6 июля того же 1943 г. лишилось в авиакатастрофе премьер-министра и главнокомандующего генерала Сикорского, Советская Россия открыто противопоставила этому правительству небольшую группу польских коммунистов, которые продолжали работать в Москве как Союз польских патриотов. Был установлен контакт с некоторыми коммунистами на оккупированной территории Польши, чтобы разделить в этой стране, как и в Югославии, движение Сопротивления. В случае Польши было особенно очевидно, что, когда Красная армия в своем победоносном наступлении после Сталинграда достигнет территории этого союзного государства, освободители вместо восстановления суверенитета и самоуправления просто сменят оккупацию с немецкой на русскую, сделают невозможным возвращение национального правительства и навяжут населению власть коммунистов.

Две другие великие державы – Великобритания и Америка не были в неведении об этой опасности, являвшейся вызовом принципам Атлантической хартии. Но их непосредственной целью была, разумеется, победа в войне – поистине мировом конфликте, в котором судьба Польши (изначальный вопрос) давно уже перестала иметь решающее значение. А продолжение сотрудничества с Россией было жизненно важным. Более того, западные демократии пребывали в двойном заблуждении. Они вовремя не поняли, что политика России в отношении Польши была лишь частью общей модели, которая будет применена ко всем странам Центрально-Восточной Европы независимо от того, являются они союзниками или нет. А что касается Польши, то они полагали, что Советский Союз можно умиротворить уступками и сохранить независимость даже этой страны, если признать его требования территориальных изменений. Эти изменения не казались неразумными западным политикам, которые имели поверхностное представление о проблемах Польши, так как Россия теперь претендовала не на границу Риббентропа от 1939 г., а на границу Керзона от 1920 г., которая была чуть больше в пользу Польши и которую ложно истолковали как решение, принятое союзниками на Парижской конференции в отношении восточной границы Польши. Поэтому, хотя англосаксонские державы, и особенно Соединенные Штаты, хотели отложить решение всех проблем с границами до окончания войны, Сталин на Тегеранской конференции в конце ноября 1943 г. убедил Рузвельта и Черчилля в том, что о польско-советской границе нужно договариваться немедленно ввиду скорого вступления Красной армии на спорную территорию, о которой идет речь. Он получил тайное согласие двух других лидеров-союзников на границу по линии Керзона.