Ольга Елисеева - Белый ворон

Михаил взял бумагу, и через секунду строчки поплыли у него перед глазами от волнения. Имена венчавшихся — Григорий Александров сын Потёмкин и Екатерина Алексеева вдова Романова — говорили сами за себя. Старая графиня забрала документ у него из рук.

— Это вам для того, чтобы верили наперёд моим словам. Я ещё из ума не выжила, — наставительно сказала она. — И для того, чтобы не пытались осудить ни моего дядю, ни свою матушку. Что было, то было.

Воронцов потрясённо молчал. Потом собрался с мыслями.

— Я всё-таки прошу вас, графиня, иметь уважение к моему отцу Семёну Романовичу, — с нажимом проговорил он. — Что бы там ни происходило между моей матерью и светлейшим князем до встречи с батюшкой, я считаю себя его сыном...

— Это как угодно, — вздохнула Александра Васильевна. — Но по прямой ли линии, через Лизу ли, внучатую племянницу князя Потёмкина, вы — наследник Тавриды и отказаться от неё не имеете права.

— Да почему я должен... — вспылил граф.

— Должны, — веско проговорила старуха. Спрятала документ и удалилась к себе. — Подумайте на досуге.

Как водится, граф решил сразу. А думал ещё целую ночь. Если государю угодно отправить его генерал-губернатором на юг, путь подпишет рескрипт. За ним, Михаилом, дело не станет. Но Александру Павловичу, как видно, нужно было, чтобы его просили. Чтобы сам Воронцов сделал первый шаг. Показал, что раскаивается в своей вспыльчивости. Признает ошибки и вперёд будет осмотрительнее.

Самолюбие мешало графу взяться за перо. Но острое желание выйти, наконец из тупика, в который он сам себя загнал, потребовав отставки, заставляло забыть об оскорблённой чести. Смириться. Преклонить колени в немой просьбе: дайте дело. При его деньгах, при такой хорошей жене почему не проводить время в удовольствиях? «Стыдно быть праздным, — стучало у Михаила в голове. — Знатный и богатый человек должен жить так, чтобы другие прощали ему знатность и богатство». Его учили этому с детства, такое вытравить нельзя. Государь поймал Воронцова. И теперь мог улыбаться своей ни к кому не относящейся улыбкой. Коварный ангел!

Утром Михаил написал прошение. Очень ровное, без покаянных соплей и обещаний выслужить благоволение монарха. Есть вакантное место, он готов его занять, угодно ли это императору?

В первую очередь, монарху неугоден был такой тон. Он никогда не любил Воронцова — слишком много о себе мнит. Ярок, твёрд, обожаем сослуживцами. Александр сторонился подобных людей. Они всегда задавали вопросы, требовали исполнения обещанного, жаждали объяснений предпринятых действий и хотели давать советы. Но государь принял бумагу и даже изволил пригласить чету Воронцовых на приём в Зимнем по случаю тезоименитства своей супруги Елизаветы Алексеевны. Праздник был утомительный, с большим выходом, молебном в дворцовой церкви, представлением собравшихся, при котором поздравляющие были допущены к руке, балом и, наконец, поздним ужином. Лизе всё это было ни к чему, но высочайшей аудиенцией не манкируют, и молодая графиня храбро собралась сопровождать мужа. Под свободное платье-шемиз из серебристой парчи она, по совету матери, надела корсет и страшно боялась, как бы, затягивая его, не помяли младенца.

— Ничего, — ободряла её Александра Васильевна, — в наше время и не знали, что такое ходить без фижм, так и рожали затянутыми. Посмотри, какие у тебя крупные братья, никого не удушили.

Лиза кивала и только кусала губы. Михаил был страшно недоволен.

— Может, сказать, что ты нездорова?

— Нет-нет, не стоит вызывать недовольство...

Какое, к чертям, недовольство? Сидела бы дома!

Однако пребывание при дворе ободрило графиню. Она точно вдохнула знакомый воздух, почувствовала себя увереннее, отвечала на поздравления, шутила и смеялась. Лизе шла беременность. Она заметно расцвела, и это отмечали многие.

— Сударыня, вы хорошеете на глазах, — сказал Александр Павлович, поднося её руку к губам и удерживая дольше положенного. — Я всегда ждал вашего замужества, чтобы сделать наше общение более свободным.

Графиня вспыхнула и сама отняла руку, что было верхом невоспитанности. Государь только рассмеялся и подарил ей ласковый взгляд. «Плешивый ловелас!» — возмутился в душе Михаил. Ему и в голову не приходило, что отныне он постоянно будет испытывать ревность. Его скромная застенчивая жена вдруг превратилась в предмет общего интереса, ухаживаний и самого живого внимания мужской половины двора. Пока это было внове, и Лиза поначалу не понимала: что же в ней изменилось? А изменилось главное — она вышла замуж. И теперь волокитство за ней ни к чему не обязывало. Ещё вчера фрейлину Браницкую мало кто замечал. Сегодня у графини Воронцовой появилась стая неотвязных поклонников, самым опасным среди которых был государь.