Анатолий Терещенко - Русь – неделимое будущее…

Приведу один пример. Однажды русскому националисту и монархисту, родившемуся в Киеве, Василию Шульгину приснился сон — за круглым столом в одном из помещений собрались националисты всех мастей: «Союз русского народа», евреи-сионисты, литовские «лесные братья», оуновцы «бандеровского» окраса, немецкие реваншисты и прочие. Двумя словами — «интернационал националов».

Удивительно то, что все понимали друг друга, соглашались с доводами, принимали во внимание остроту крутых жизненных поворотов. Да, сон был сладок, но горько пробуждение. Когда он проснулся, то понял, что подобный интернационал невозможен. И стал рассуждать: попробуйте литовцу прочесть из Тютчева: «Над русской Вильной стародавней», чеченцу — из Пушкина: «Смирись, Кавказ, идет Ермолов», украинцу сказать: «Украины нет — есть Малороссия», а немцу времен Третьего рейха напомнить о существовании на территории Германии коренных славян этой страны «лужичан — вендов»…

Приоритет национальных интересов «распирает» народы в разные стороны. Каждый, образно говоря, «торчит» другому поперек горла. Многие на Украине понимают, что от радикального национализма один шаг в сторону нацизма, но поддаются опасной западноукраинской пропаганде, представители которой сегодня пытаются идеологически оккупировать своей «свидомистю» — осмысленностью всю Украину. Мы же что-то промямлили за Малороссию и не помогли ей стать такой, какой хотели ее видеть безоружные люди юго-востока.

Так возникают аксиомы, превращенные в «парадоксы национального опыта». Поэтому здоровый национализм есть самое жизненное, естественное и благородное начало в истории и в практической политике, тогда как «интернационал националов» невозможен и недостижим. Кроме того, невозможно провести границу, где и когда национализм вырождается в шовинизм, а шовинизм в геноцид — «чудовище с зелеными глазами» — агрессивное ограничительство по отношению к другим народам. Эти два понятия слиты воедино. А поэтому за самоопределением всякой нации грядет самоопределение всякого национализма.

Кстати, Василий Шульгин вместе с А. И. Гучковым приезжал в Ставку в марте 1917 года на переговоры с Николаем II, чтобы убедить царя отречься от престола.

В конце своей жизни, пройдя унизительные процедуры арестов и тюрем в СССР, не мог не радоваться росту влияния Советского Союза в мире. Он — монархист! — со временем скажет, что красные на свой манер прославили имя русское, как никогда раньше. В самом социализме он видел дальнейшее развитие присущих русскому обществу черт — общинной организации, любви к авторитарной власти. Даже атеизму он давал объяснение, что он есть всего лишь модификация православной веры. Вместе с тем он не идеализировал советскую жизнь. Кстати, некоторые из его мрачных размышлений оказались пророческими. Но это другая тема.

Следует заметить, что любой успех создает мало друзей. В Советскую Россию Запад поверил и испугался ее возможностей только где-то в сорок третьем году, когда по качеству и объему вооружений мы быстро опередили нацистскую Германию. Удивлялись и союзники способностью Красной России, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать»…

Гитлер это понял, но было поздно. Говоря о школьной подготовке, нужно прямо сказать — она у нас была на очень высоком уровне. Это касается широкой плеяды выросших из этих школьников ученых.

— Почему тогда нобелевских лауреатов штамповали в основном из американцев, чей общеобразовательный кругозор был ниже нашего? Политика?

— Безусловно! Сегодня у нас образование разорено. Со времен Фурсенко — министра образования и науки, которому принадлежит дурацкая фраза, что «высшая математика убивает креативность». А ведь еще Ломоносов глаголил, что «математику только затем учить надо, что она ум в порядок приводит».

И войны выигрывают, по Бисмарку, не генералы, а школьные учителя. Я вам скажу, что наши достижения в космосе Джон Кеннеди оценил так: «СССР выиграл космическую гонку за школьной партой!»

А нам современные говорящие головы на ТВ вдалбливают обратное. Вообще СМИ превратились в инфузорию. Нам четверть века вбивали чуждые россиянам цели, стремясь отвадить нас от дороги по страницам памяти. Прошлое надо помнить все — от взлетов до падений. В нем было много интересных людей, воспитанных без демократии с западным душком. Кстати, упоминаемый вами Нобель писал, что «любая демократия приводит к диктатуре подонков».