Томас Теодор Флинн - Человек из Ларами

Минута-другая — и подоспевший отряд закружил вокруг повозки, взбивая знойную пыль. Барбара молча смотрела из-под надвинутого на глаза сомбреро.

Кони были отличные, и на каждом красовалось известное на всю округу клеймо — дуга и похожее на колючку остриё рыболовного крючка. Или гарпуна, как с горечью называли его некоторые. Каждый всадник имел при себе оружие. Наконец один из них, явно старший, осадил серого мерина и подъехал к повозке с левой стороны.

— И как сегодня наша кузина Барбара? — насмешливо поинтересовался он.

Звали его Дейвом Вэггоманом и был он единственным сыном Алека Вэггомана, хозяина ранчо «Колючка».

— А ты, Дейв, нянек сегодня прихватил больше обычного, — сдержанно заметила она, слегка выпятив розовую нижнюю губку.

Кто-то из всадников ухмыльнулся, и Дейв моментально помрачнел.

— Вижу, язычок у тебя по-прежнему острый.

— Там какие-то люди, — продолжала спокойно Барбара, переводя взгляд за спину Дейву, на плотного мужчину с толстой шеей и короткой чёрной бородкой, сдерживавшего тяжёлой рукой взмыленного и беспокойного гнедого жеребца. — Громилы вроде Вика Хансбро, — бесстрастно добавила она.

Вик Хансбро, правая рука хозяина, управляющий ранчо, посмотрел на Барбару с замаскированной под невозмутимость неприязнью, смачно сплюнул и, оглянувшись, одним суровым взглядом приглушил раздавшиеся было за спиной смешки.

Несдержанный, вспыльчивый нрав Дейва Вэггомана, крепкого, жилистого парня, с плотно сжатыми губами, выдавали тревожные голубые глаза и тонкое, редко остававшееся спокойным лицо.

— А где же твой отец? — спросил он, обращаясь к Барбаре.

— Занят.

— Вот как? Чем же? — с хитроватой ухмылкой поинтересовался Дейв.

Барбара молча подобрала поводья. Дейв и без неё прекрасно знал, чем именно занят Джубал Кирби. Знали это и остальные. Видя, что кузину не проймёшь, и что она уже готова тронуться дальше, Дейв посерьёзнел.

— Слышал, в лагуне соль берут.

Барбара неохотно кивнула.

— Там её на всех хватит.

— Теперь это наша соль, — процедил сквозь зубы Дейв, поворачивая коня. Ещё несколько секунд — и отряд скрылся за облаком пыли.

Барбара продолжила путь на север, но теперь её мысли занимал долговязый загорелый незнакомец с ироничной улыбкой. Судя по всему, ни с Алеком Вэггоманом, ни с Дейвом сталкиваться ему ещё не доводилось. Что ж, по крайней мере, с сыном он скоро познакомится. Она поймала себя на мысли, что думает о нём с симпатией и сочувствием. А вот двоюродный братец тёплых чувств не вызывал. Чужаку, нарушившему границы владений, Дейв мог доставить серьёзные неприятности.

Городишко Коронадо приютился у поросших кедром западных подножий высоченного пика Коронадо. Жара ощущалась здесь не так сильно, и впряжённая в повозку пара потрусила бодрее. Барбара и сама выпрямилась, едва показались первые дома, деревянные и глинобитные. Ещё через несколько минут она свернула с Пэлас-стрит в переулок за скромной каркасной постройкой, в которой помещалась почта.

Вышедший через заднюю дверь почтмейстер, седой, с живыми проницательными глазами мужчина по имени Аарон Зедлер, покачал головой.

— Вижу, скальп ты ещё сберегла.

Барбара помяла кулачками затёкшую спину, потянулась и сморщилась от боли.

— Возле солёной лагуны встретила патруль из форта. С ним и махнула напрямик.

— А я-то думал, что ты выросла и поумнела, — язвительно заметил Зедлер. — Видно, ошибался. Там ведь совсем недавно двоих убили. — Он посмотрел на укрытые брезентом мешки. — Большая почта?

Барбара рассмеялась.

— Бесплатно и для всех. Какие-то брошюры да книжки из Вашингтона.

— Опять? — простонал Аарон, помогая девушке спуститься. Сняв сомбреро, она похлопала им по запылившейся юбке. — Ладно, беги. Я сам всё разгружу и о лошадях позабочусь.

Помахивая сомбреро, Барбара направилась домой, а её походка уже через несколько шагов обрела привычную пружинистость и лёгкость. В былые времена отец жил получше; теперь же они ютились в крохотной, обшитой досками хибарке, жёлтая краска на которой давно выцвела под солнцем. И всё же это был дом — с аккуратно побелённым заборчиком и живописными клумбами.

— Привет, пап! — бодро крикнула Барбара, открывая дверь.

Пустые комнаты ответили молчанием. «А ведь обещал не играть, пока меня нет», — возмутилась про себя Барбара. Пройдя в свою комнатушку, она бросила сомбреро на пёстрое покрывало, которым была застелена узкая металлическая кровать, остановилась перед зеркалом орехового бюро, доставшегося от матери, и застонала, увидев грязное пятно у рта.