Макс Форан - Список Мадонны

— Капитан Кордоба?! Это Бернард Биру. Можно зайти?

Кордоба мог ожидать разозленного Винсента Биру, но никак не его отпрыска. Ему не хотелось бы сейчас объясняться с разъяренным как бык Винсентом. Совсем другое дело его бледнокожий сын.

Кордоба лишь успел приоткрыть рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, как Бернард уже зашел в комнату и оказался у его койки. Капитан с трудом поднялся на одном локте.

— Чего ты хочешь? — пробормотал он низким голосом.

Бернард, одетый в дорогой шелковый деловой костюм, осмотрев разбросанную по каюте одежду и бутылки, похлопал тростью по ладони. На столе на грязной скатерти стоял графин с мутной водой.

— Позвольте мне убедиться, что я правильно понял вас, капитан. Наш договор подразумевает, что сегодня вечером вы выходите в Марсель. Этот товар срочно нужен нашим клиентам, и они ждут его с нетерпением. Но, если я не ошибаюсь, ваши люди разгружают нашу мануфактуру на причал. И мне было сказано, что вы отплываете завтра с грузом, снятым вон с того греческого судна. — И он показал рукой в иллюминатор.

— Читай ваш контракт, молокосос! — прокаркал Кордоба. — В нем не указана дата прихода судна. Ошибка злополучная для вас, но удачная для меня. — Он вытер лицо грязным носовым платком. — А кроме того, греки в большей нужде. Вы из-за денег удавитесь, а я что, хуже?

Кордоба хотел еще что-то сказать о своих долгах, о том, что семье Биру ничего не стоило перенести эту небольшую потерю, но Бернард прервал его.

— Вы выглядите не очень здоровым, капитан. Даже совсем нездоровым. Я думаю, что вам следовало бы быстрее потратить нажитые неправедным путем деньги, поскольку, как мне известно, вы заразились той болезнью, что у нас в Генуе называют «оспой Патроне». Только в прошлом месяце работник моего друга стал жертвой этого ужасного заболевания. Перед смертью он ослеп и сошел с ума, бедняга.

От его слов к горлу Кордобы неожиданно подкатила тошнота.

— Как? Я…

Бернард улыбнулся, повернул один из стульев спинкой вперед и уселся на него верхом, лицом к потеющей фигуре на койке.

— Джина Патроне, шлюха, которая живет поблизости. Брюнетка не первой молодости. На одной из стен у нее висит картина с изображением обнаженной натуры. Мне продолжать?

Кордоба молча смотрел на него, размышляя, что последует за этими словами.

— Она вся прогнила от болезни, вы знаете. Ах, о Джине можно столько историй рассказать. Некоторые посылали к ней своих врагов, притворяясь их друзьями. Безрассудные юнцы выдумали азартную игру, в которой проигравший должен был лечь с ней в постель. — Бернард наклонился вперед и дотронулся тростью до промежности Кордобы. — Боль будет только усиливаться, вы понимаете?

Кордоба отшатнулся от трости, как от змеи. Глаза его были полны слез. Как и большинство моряков, он считал венерические болезни жестокой лотереей. Теперь пришла его очередь проигрывать. Он уже желал встречи со священником и очищающим таинством исповеди. Закрыв глаза, он прошептал:

— Иисус, Мария и Иосиф.

А когда открыл их, то увидел, что Бернард стоит рядом с ним и держит в руке баночку с белой мазью.

— Нет, капитан. Думаю, что эта троица недостаточно беспокоится, чтобы помочь вам. Но меня можно убедить пойти вам навстречу.

Хотя Кордоба и промолчал, но его глаза выдали заинтересованность.

— Послушайте меня внимательно, поскольку я не буду повторять то, что собираюсь сказать вам. Вы правы в своей оценке. Мы преодолеем эти трудности. Семья Биру может потерять деньги и даже пережить небольшой урон своей репутации, но она уцелеет, невзирая на любые ваши действия. С другой стороны, вы, мой неосторожный друг, не выживете. Только Богу известно, сколько дураков пострадало от безнравственности этой распутницы Патроне. — Бернард приблизил баночку к лицу Кордобы, медленно поворачивая ее в руке. — Видите это, капитан? Такая простая вещь. Но она может оказаться вашим спасением. — Он ободряюще улыбнулся. Лживые слова с легкостью срывались с его губ: — Мой преподаватель химии в университете разработал это вещество год назад для того, чтобы спасти жизнь своего самого талантливого ученика. Как и вы, молодой человек оказался неразборчивым в своих привязанностях. Я сам видел его тогда, когда его состояние было хуже, чем у вас сейчас. Он смазывал свой член этим снадобьем в течение двух недель. И излечился, хоть и постепенно, но полностью.

Глаза Кордобы заблестели от возбуждения.

— Сколько?..

Бернард убрал руку.