Сергей Моисеев - Переход через пропасть

Его светлый образ внушал доверие подписчикам

И вот летом 2001 года владыка лично принял меня в кабинете. Я не был воцерковлен, и газета, которую я издавал, по содержанию была далека от православных канонов. Там была мешанина всего: то Ванга, то Нострадамус, а рядом мог быть рассказ о житии святого, в общем, нечто в духе того времени.

Владыка сидел за большим овальным столом. Войдя в помещение, я ощутил, что оказался, будто в рентген-кабинете. Мы беседовали, он испытующе, но все же как-то по-доброму смотрел на меня, задавал вопросы, я что-то отвечал как на духу. Владыка Никодим спокойно перелистывал газету, от содержания которой мог бы ужаснуться православный человек. За спиной владыки стоял молодой епископ Изюмский Онуфрий (в данное время митрополит Харьковский и Богодуховский). Владыка Никодим, обратив внимание на маленькую статейку, затесавшуюся в сплошную эзотерику, и как бы отвечая на мысленный вопрос Онуфрия, говорит: «Вот видишь, и про священномученика Александра Харьковского пишут».

Владыка Харьковский и Богодуховский Никодим

В итоге спрашивает:

— Какая главная тайна века?

— В том, что Бог все-таки существует! — как-то мгновенно и не задумываясь отвечаю я.

Возложив на мое плечо руку, говорит: «Мы с тобой одно дело делаем, только я в церковной ограде, а ты вне ее. Иди, пиши и не бойся».

Сейчас я понимаю, что это благословение я получил авансом. При формальном подходе меня тогда бы следовало не благословить, а перекрестить и спустить с лестницы.

В жизни каждого человека есть свои реперные точки, и в моей судьбе их было немало. Бог вмешивался в мою жизнь и суровыми толчками перенаправлял в другое русло мой образ мыслей и действий. Пару раз я чуть не отдал Богу душу, но выжил. Тогда, в конце 2001-го и начале 2002-го, судьба властно вынесла меня на общественное поприще. В марте 2002-го обрел жизненную задачу, а в апреле был «проэкзаменован».

Это тема отдельного большого рассказа, который многие знают в моем устном изложении.

Следующим для меня важным моментом были президентские выборы на Украине в 2004-м году. Тогда стало окончательно ясно, что это не просто выборы — это столкновение тектонических цивилизационных плит.

15 октября 2004 года Ющенко решил по приезде в Харьков в пиар-целях провести встречу с представителями русских общин. Гена Макаров (он тогда в Харькове возглавлял организацию «За культурно-языковое равноправие» и представлял еще с пяток других) залетел в редакцию и говорит: «Предлагают с Ющем подискутировать!»

Я отвечаю: «Наверняка подадут так, как им будет нужно». Но потом все же подумал: «Ну ладно, как говорится, позвали на поприще — иди на два».

Встреча была в харьковском аэропорту. В свите кандидата были не только нардепы Порошенко, Червоненко и брат Ющенко — Петр, но и огромное количество сопровождающих и охранников.

С нашей стороны, кроме меня с Макаровым, были представитель компартии Леонид Стрижко и общественник Александр Капелевич.

По ходу дискуссии, когда речь зашла о вере, мне удалось сказать слова, которые были на душе и которые я очень хотел высказать Ющенко в глаза: «Читая Евангелие, я обратил внимание на такую фразу: “Богу — Богово; кесарю — кесарево”. Иисус разделил сферы духовную и земную. Язык являет духовную сферу. И когда Кесарь начинает регламентировать духовную сферу, он вступает в единоборство с Богом». Я напомнил, что «мы все потомки Владимира Мономаха», что «это отец трех народов».

В зале повисла тишина. Первым тогда очнулся Порошенко, он не обладал столь тонкой организацией, и высокие материи его мало интересовали. Он грубо растолкал впавшего в задумчивость Ющенко, накинул на него пальто и практически как мешок выволок «украинского мессию» со словами: «Хватит дискуссий, нас там, на майдане, тысячи ждут!» На прощание Ющенко с каким-то обреченным видом подал мне руку. Это была рука безвольного человека, она оказалась какой-то рыхлой и неживой.

Спор с Ющенко, харьковский аэропорт, 15.10.2004 г.

Тогда я подумал: как хорошо, что я на своем месте, сижу в арендуемой нами подвальной комнатушке Дома Алчевских (ДК Милиции), но не на месте этого кандидата в президенты. Со мной, во всяком случае, так бесцеремонно никто не обращается. Вот она, изнанка театрального действа под названием «демократический процесс».