Леонид Пузин - Евангелие от козы [СИ]

Собравшиеся в стойбище юноши на разные лады обсуждали эту тему, но ничего дельного, кроме того, чтобы усилить охрану, никто не предложил. Да, ещё, разумеется, многие порекомендовали провести основательную разведку, но все чувствовали: этого недостаточно. Когда разговоры зашли в тупик, слово взял шаман Огр.

— Вчера я был на Нижних Пастбищах, и Великий Змей Де-Рад сказал мне, что если мы не хотим очутиться в его владениях, то должны жить по-другому. Не так, как прежде.

Во время вчерашнего камлания старик-Олень действительно разговаривал с Де-Радом, но Великий Змей не дал сколько-нибудь внятных указаний и, сославшись на откровение, шаман явно превысил свои полномочия. Однако то, что старик-Олень собрался сказать юным раскольникам, настолько отличалось от всего привычного для людей-Ящериц, что ссылка на высший авторитет была совершенно необходима. В противном случае с выводами шамана Огра в душе согласились бы только Урс, Клик и Пчёлка, а остальные — в лучшем случае — подчинились бы. Что заведомо обрекало на поражение дерзких переселенцев.

— Ибо мы теперь не люди-Ящерицы, а люди-Козы. Поэтому, чтобы выжить, нам надо многому научиться. В первую очередь — работе.

— Чему-чему? — скоропалительно переспросил Гирх, но, сообразив, что с шаманом нельзя разговаривать в таком тоне, поспешил извиниться: — Прости, дедушка-Олень, как это — научиться работе? Мы и так заняты целый день: делаем ножи, топоры, наконечники для копий и стрел, охотимся, добываем пчелиный мёд, смотрим за козами, учимся у Грам-Гварга убивать зверей и врагов, а девочки готовят, собирают орехи, грибы и ягоды, шьют одежду, лепят посуду, плетут корзины — какая ещё работа?

— Всё верно, Гирх. Говоря о том, что нам надо научиться работе, я никого не упрекаю в лености. Понимаешь… — шаман Огр, обдумывая, как бы понятней выразить свои мысли, замолчал на несколько мгновений и после выразительной паузы продолжил, — всё, о чём ты сказал, мы будем делать по-прежнему. Никто за нас это не сделает. Но теперь главное не это, теперь главное — козы. В первую очередь надо вокруг всего стойбища сплести из колючих веток прочный большой загон. Такой большой, чтобы в нём было место и для наших шалашей, и для козьих навесов.

Сказанное стариком-Оленем было настолько непривычным и неожиданным, что едва он закончил говорить, со всех сторон посыпались вопросы, реплики, замечания. И хотя по обычаям людей-Ящериц не только юноши, но и полноправные мужчины не могли оспаривать мнение шамана, но в сложившейся ситуации было не до древних традиций — речь шла о жизни и смерти. Поэтому позволили высказаться даже женщинам — жёнам Грам-Гварга и двух его товарищей-воинов. Впервые в своей жизни выступившие в мужском собрании женщины отчаянно робели, но всё-таки смогли сделать несколько небезынтересных предложений относительно домашнего обустройства.

— Дедушка-Олень, — в конце обсуждения, когда дерзкие раскольники приняли решения по большинству рассмотренных вопросов, вдруг, несообразно ни с какими правилами, воскликнула Мара, — я хочу быть женой Урса! И не через четыре весны, а через две — когда его изберут вождём! Единственной женой Урса — никакие Гевы, Ливы и другие девчонки нам не нужны! Скажи, Урсик?!

Юноша-Леопард опешил от дерзости Пчёлки: одно дело, когда свои глупые фантазии сестрёнка высказывала наедине или в узком кругу друзей, и совсем другое — когда в собрании. К тому же — в свои изначально вздорные рассуждения внеся совсем уже дикую поправку! Это же надо придумать — кроме меня, никаких жён! А её непростительная бестактность?! Да, не только юноши, но и Грам-Гварг, и шаман Огр про себя согласны, что через три-четыре весны его, Урса, изберут вождём, но кто же о таких вещах говорит вслух?! Да ещё — до поры до времени?! Нет, в последнее время сестрёнка совсем отбилась от рук! Её детский задик прямо-таки напрашивается на воспитательное воздействие! И не ладонью, а ремешком или прутиком!

Возникшее из-за Пчёлкиной бесцеремонной выходки лёгкое замешательство рассеял старик-Олень. Весело рассмеявшись, шаман погладил девочку по голове и посоветовал ей не торопиться: дескать, через две весны, когда Урса посветят в мужчины, тогда они обязательно вернутся к Мариному революционному предложению.

Собравшиеся разошлись в сумерках, договорившись, что завтра все юноши и мужчины, кроме тех, которые будут присматривать за козами, займутся сооружением высокой изгороди из колючих веток. На ночь постановили выделить не двух сторожей, а четырёх и развести три больших костра — очень вовремя: ночью напали львы.