Анатолий Терещенко - Переписчики истории. Мифы о Катыни

Наибольшее их количество обнаружилось на Восточной Украине — на «обольшевиченной Приднепровщине», где происходило наиболее быстрое прозрение даже некоторых главарей оуновских проводов.

Люди воочию убедились, какое страшное порабощение им светит в случае победы фашистов. Рядовые члены ОУН* стали не воспринимать ядовитого варева националистической пропаганды. Одни завязывали с прошлым пассивным отказом от борьбы за самостийность, другие активно критиковали предателей украинского народа, а третьи уходили в партизаны, чтобы с оружием в руках воевать против фашистов и их подручных.

Когда гестапо установило основной круг конкретных «крамольников», начались их поголовные аресты на всей оккупированной территории Украины. Врагов рейха гестаповцы наскоро с пристрастием допрашивали, податливых тут же вербовали, стойких, как правило, уничтожали.

Среди заговорщиков — носителей «крамолы» встречались разные люди, разные характеры. Одни шли на смерть как обреченные мученики, покорившиеся своей незавидной судьбе. Другие убегали и скрывались в разных уголках не только Украины, но и других стран Европы. Третьи предпочитали отвести от себя подозрения и обвинения, донося на других или произнося лицемерные клятвы верности гитлеровскому рейху.

Немало было и таких, которые пошли на самоубийство, желая избежать пыток (они ведь хорошо знали костедробильную машину гестапо) или принудительного свидетельствования против своих единомышленников.

И все же немецким спецслужбам хотелось добраться до корней — до первых лиц оппозиции. Так, на воле оставался руководитель областного провода ОУН* на Восточной Украине «Дмитро» — он же «Мирон» и «Андрей». На него и его штаб велась настоящая охота. Проводилась негласная слежка за его близкими связями с целью выхода через них на «вероотступника». Обнаружили разыскиваемого только 25 июля 1942 года по наводке одного из агентов гестапо — бандеровца, входившего в его близкое окружение.

Гестаповские ищейки настойчиво шли по следу «Дмитро», который находился в Киеве. Живым он не дался, и, оказав яростное сопротивление, был убит гестаповцами. Фашисты захватили живым лишь его верного связника по кличке «Зруб», который, исходя из сложившихся обстоятельств, не смог застрелиться.

На допросе в гестапо арестованный оуновец признался, что «Дмитро-Мирон» знал про устроенную на него засаду и имел точные доказательства провокаторской деятельности таких руководителей ОУН* как Бандера, Стецько и Лебедь.

«Невероятно, но факт: жертвы провокаторской деятельности Бандеры, Стецько и Лебедя, — писал А. Судоплатов, — бандеровскими бандитами за рубежом еще и сегодня подаются как свидетельства придуманной борьбы оуновцев против немецких оккупантов» .

Надо отметить, что среди оуновских «крамольников» особую позицию занимал родной брат Степана Бандеры Василь, который, как ни странно для брата, призывал вести активную борьбу с вероломными «союзниками немцев». Кстати, он открыто выступал с яростной критикой «обманщиков-гитлеровцев и предателей украинского народа».

После разгона марионеточного правительства, а главное, после инсценированного ареста Степана Бандеры, его брат Василь просто осатанел. «Как? Немцы разогнали правительство? Арестовали вождя? К оружию! Надо отплатить обманщикам — немцам!», — вещал Василь, даже не подозревая того, что оуновский вождь и самодельный премьер сидят в ожидании своего времени не в тюрьме, а в комфортабельных виллах. Вскоре Василя задержали немцы.

Когда Степан Бандера узнал об аресте брата, он обратился к своим хозяевам с вопросом:

— Дайте мне возможность встретиться с братом, — попросил он, — я выбью у него из головы эти глупости.

И вскоре Василь был доставлен на роскошную, стоявшую в лесу виллу к брату Степану.

— Что ты там натворил, брат, что тебя засадили в тюрьму? — такими словами встретил его оуновский вождь.

— А вот какая твоя тюрьма, — словно не услышав слов брата, взорвался Василь, оглядывая его рабочую комнату, превращенную в шикарный кабинет.

Гестаповцы оставили братьев наедине, зная, что стены здесь имеют и глаза, и уши. Степан обрисовывал Василю обстановку на Украине и создавшееся положение в организации украинских националистов*. Расписал заманчивые перспективы, которые откроются им в случае «перемоги» нацистских «вояк» над москалями.

Он пытался внушить брату идею необходимости службы на стороне германской армии-победительницы. Тот слушал его как оглушенный, ничего не понимая из того, что доказывал с пеной у рта рано полысевший брат-провокатор.