Кристофер Бакли - Собиратель реликвий [litres]

– Богомерзкое. Святотатственное осквернение.

Дисмас покачал головой:

– Ужасно.

– Поистине возмутительно. Из арбалета.

– Восхитительное вино, ваше преосвященство. С вашего виноградника?

– Мы рады, что вам нравится. Возьмете несколько бутылок с собой.

– Ваше преосвященство слишком добры.

– Дальше – в Виттенберг? К дядюшке Фридриху?

– Как ваше преосвященство видят, к вам я явился в первую голову.

– Мы этим польщены, Дисмас.

– Я почел это за честь, ваше преосвященство.

– Почему бы вам и нас не называть дядюшкой?

Ну вот, снова-здорово. Когда речь зашла об осквернении церкви, сердце Дисмаса забилось чаще. С легкой улыбкой он сказал:

– Как можно? Ваше преосвященство – князь церкви!

– Пока нет. Скоро. Бог даст.

– Курфюрст Фридрих значительно старше вашего преосвященства. Да коли на то пошло, я и сам старше вашего преосвященства. Мне было бы неловко называть вас дядюшкой.

– Тогда зовите нас кузеном, – сказал Альбрехт в нетерпении. – Заметьте, Дисмас, как мы изъявляем вам наше расположение.

– Милость ваша повергает меня в смятенье, ваше преосвя… кузен.

– Только не зовите меня кузеном на людях.

– Разумеется.

– А что вы везете дядюшке Фридриху?

– Об этом вам лучше его спросить, кузен.

– Но я-то спрашиваю вас.

– В таком случае, и на правах кузена, я должен искренне признаться, что мне неловко отвечать. В той же мере, в какой мне было бы неловко отвечать курфюрсту Фридриху, спроси он меня, что я привез вам. Это вопрос профессиональной этики.

– Ах, Дисмас. Вы сегодня чересчур швейцарец.

Дисмас улыбнулся уголками рта:

– Я заметил, мой кузен держит ландскнехтов?

– А? Ах, ну конечно! Вы же из райзляуферов! Мы и позабыли про эту кровную вражду между наемниками. Неужели ландскнехты действительно такие ужасные? Согласитесь, на вид они довольно милы. И просто обожают прихорашиваться! Дрогобард рассказывал мне, что все свое жалованье они спускают на наряды и безделушки. Прямо как швейцарские гвардейцы в Риме.

Дисмас невольно стиснул зубы, а потом сказал:

– При всем уважении, папские гвардейцы берут начало от райзляуферов, которые не имеют ничего общего с ландскнехтами, хвала Небесам.

– Ну же, ну же… И ландскнехты, и райзляуферы пользуются репутацией лучших наемных убийц во всей Европе. У вас много общего.

– Как будет угодно вашему преосвященству.

– Да не дуйтесь вы так, Дисмас. Гнев – смертный грех.

– Возможно, брат Тецель продаст мне индульгенцию.

– Ох, да что с вами такое сегодня? Выпейте еще вина, оно остудит вашу горячую гельветскую кровь. – Альбрехт наполнил кубок Дисмаса. – Между прочим, говорят, что в Базеле предлагали лодку – лодку Рыбаря. Это правда?

– Лодку предлагали. Но я очень сомневаюсь, что она когда-либо принадлежала святому Петру. Бессовестная подделка. Причем халтурная.

Альбрехт вздохнул:

– Она бы прекрасно смотрелась в клуатре, в центре двора. Поистине восхитительно.

– Неужели кузену хочется, чтобы я приобретал для него подделки?

– Нет, конечно. Но согласитесь, выглядело бы великолепно.

– Если когда-нибудь мне встретится истинная лодка святого Петра, я обязательно куплю ее для вашего преосвященства. Какую бы цену за нее ни просили.

Альбрехт смотрел в окно, разделенное пилястрами-средниками.

– Оставим лодки, Дисмас. Чего нам действительно не хватает – это плащаницы.

Дисмас подавил стон. Еще одна старая песня.

– Но не какой-то там плащаницы, – уточнил Альбрехт. – Мы, разумеется, имеем в виду ту самую плащаницу – истинный погребальный саван Господа нашего Иисуса. – Он перекрестился.

– Как я уже говорил кузену, я видел много «истинных» плащаниц. Нынче в Базеле я насчитал четырнадцать.

– И ни одна не… – грустно вздохнул Альбрехт.

Дисмас покачал головой. Ему стало почти жалко Альбрехта.

– Не подумайте, что я неотесанный мужлан, но в любую из них я бы, не задумываясь, высморкался. Нынешнее бесстыдство продавцов переходит всяческие границы. И как ни прискорбно, должен сказать, что это представляет серьезную угрозу вашему, равно как и курфюрста Фридриха, похвальному энтузиазму в отношении святынь. Совместно вы вдохнули новую жизнь в древнее ремесло. Но спрос опережает предложение. Цены растут. Появляются жулики. Фальсификаторы и надувалы. Это печально. Нет, возмутительно. В Базеле я говорил об этом с мастером Шенком. Вот увидите, Шенк, сказал я ему, если так будет продолжаться, люди потеряют всякое доверие к рынку. Мошенники выживут порядочных. И тогда что?