Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

Но я все равно буду мечтать об Италии, ведь там так солнечно и тепло! А что хорошего в Эльсинорском замке, где завывают ветры, а по ночам из стены выходит дух прадедушки твоего мужа, чтобы пощекотать тебе пятки?

Дайте мне Италию, а без любви я уж как-нибудь проживу!

— Не говори так, ты гораздо лучше, чем хочешь казаться! — смутилась от ее слов Эвелина. — Я верю, и в твоей жизни будет большая любовь!

— Да будет так, ибо на малую любовь я не согласна! — рассмеялась Королевна. — Впрочем, мы можем опоздать к обеду, и Государыня-Матушка станет на нас сердиться. Ты же не откажешься разделить с нами трапезу в честь моего возвращения в Краков?

— Конечно же, не откажусь! — улыбнулась Эвелина.

— Тогда побежали! — предложила Эльжбета. — Помнишь, как мы в детстве бегали наперегонки? Спорим, что я тебя обгоню?

— Это мы, еще поглядим! — прониклась задором подруги дочь Корибута.

И, приподняв до щиколоток длинные подолы платьев, девушки понеслись через парк, к раскрытым воротам замка.

По улицам портового города Данцига шел, прихрамывая, долговязый, худой человек. Внешность его, если не считать высокого роста, была вполне заурядна.

Горбоносое лицо путника, с запавшими щеками и обрамленное рыжей бородой, без усов, вряд ли кто-нибудь решился бы назвать красивым.

Не украшали его также плешь на макушке и настороженный взгляд глубоко посаженных, серых глаз.

Добротная, неброская одежда, теплый бурый плащ, и высокие башмаки выдавали в путнике скандинава, однако едва ли могли поведать о его роде занятий. Так мог одеваться датский ремесленник, мореход или купец, каких тогда немало приезжало по делам в Данциг, и встречные прохожие равнодушно проходили мимо, не задерживая на нем взгляда.

Похоже, это устраивало датчанина, во всяком случае, он вел себя, как человек, не желающий привлекать к себе внимание других.

Но за ним шли люди, коих не могли обмануть ни скромное платье, ни хромота. Они точно знали, по чьим следам идут, и не оставляли путнику шанса ускользнуть от преследования.

Миновав городскую площадь, датчанин повернул на тихую, малолюдную улочку. Подойдя к дверям одного из домов, он достал из кошелька ключ и отпер им дверь.

— Бог в помощь, Харальд! — раздался у него за спиной незнакомый голос. — Привет тебе от Руперта фон Велля!

Обернувшись, скандинав увидел три рослые фигуры в дорожных плащах, появившиеся словно из-под земли. Две другие фигуры в плащах маячили с обеих сторон улицы, отрезая ему дорогу к бегству.

— Командор Руперт мертв… — процедил Долговязый сквозь зубы.

— Но дело его живо! — сообщил ему, улыбаясь, старший из незнакомцев, красивый молодой человек с рыжей бородкой. — И тебе предстоит продолжать его вместе с нами!

Долговязый потянулся рукой к поясу, на котором висел длинный нож, но рыжебородый и его спутники опередили его, схватившись за собственные мечи.

— Я хотел лишь спрятать ключ, — хрипло произнес датчанин. — Что вам нужно от меня, во имя Пресвятой Девы?

— Об этом мы поговорим у тебя дома, — кивнул ему незваный гость. — Примешь на постой. нашу скромную компанию?

— Что ж, проходите, — тяжко вздохнул Долговязый, — не каждый день ко мне приходят гости с того света!..

Датчанин Харальд Магнуссен когда-то был морским разбойником, с ордой таких же, как он, головорезов совершавшим набеги на богатые приморские города северной Германии.

Не брезговали пираты и торговыми судами, курсировавшими по Балтике между берегами Скандинавии и восточным Ливонским побережьем.

Вольным добытчикам было все равно, кого грабить — немецкую торговую Ганзу, Ливонский Орден или своих вчерашних соотечественников-датчан.

Так же безразличны были они к сословной и племенной принадлежности тех, кого принимали, в свои ряды. Разорившиеся рыцари, промышлявшие и на суше, разбоем, клейменые каторжники, воры и беглые холопы находили приют в рядах воинства, бороздившего в поисках добычи воды Северного и Балтийского морей.

Прежние громкие титулы здесь ничего не значили, как, впрочем, и рабские цепи. Ценились лишь отвага, смекалка и умение владеть оружием. При наличии этих трех качеств, любой бедняк мог стать не только бойцом, но даже командиром абордажного отряда. Вскоре, кроме датчан, в Братстве появилось немало шведов, немцев и поморских славян, бежавших от ливонского гнета.

База пиратов, как называли они свое главное место стоянки, располагалась на острове Готланд, вблизи основных морских путей, проходивших по Северному Морю. Со временем пиратское поселение на бесплодном Готланде разрослось до размеров небольшого городка, обнесенного земляными валами и частоколом.