Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

— Да брось ты! — поморщился Самборский Владыка. — Он не настолько глуп, чтобы рисковать своей жизнью, пытаясь отобрать наши!

Со мной полсотни конных аркебузир. Коли тать в припадке безумия посмеет выстрелить, мои люди нашпигуют его свинцом!

Только о чем я толкую? Махрюта уже отвечает за свои мерзости перед Господом, и тебе пора с сим смириться!

— Знаешь, Воевода, у нас на Москве говорят: «береженого Бог бережет!» — грустно улыбнулся боярин.

— Что ж, поступай, как знаешь! — безнадежно махнул рукой Воевода. — Только шею не повреди, вертя головой!

Если бы старый поляк знал, насколько прав его спутник, он бы сам велел жолнежам следить за опушкой леса.

Сквозь переплетения ветвей вслед шляхтичу и московиту смотрели полные ненависти глаза. Но принадлежали они не Махрюте…

Потомок Чингисхана, мурза Илькер, чудом избежал студеной купели, погубившей войско Радзивила. Памятуя о том, как подло обошелся с ним княжич, он не спешил вести своих людей в бой.

Илькер ждал, когда тяжелая конница Владислава проложит дорогу всему войску, и держался в хвосте литовского «клина». Это спасло ему жизнь.

При виде хлынувшей в долину реки мурза тотчас дал команду своим людям к отступлению. Но было поздно. Свинцово-серый вал обрушился на татар и литвинов, сметая все на своем пути.

Развернув коня, Илькер погнал его к ближайшему холму в надежде избежать затопления. По пути в его ногу вцепился какой-то обезумевший жолнеж, тщившийся за чужой счет спастись от воды.

Хлестнув его по лицу плетью, мурза избавился от нахлебника и птицей взлетел на холм, оглядываясь по сторонам. Никому из его людей не удалось избежать гибели. Разбушевавшаяся пучина поглотила их вместе с арьергардом литовского войска.

В мутном водовороте трудно было отличить татарина от жолнежа, но ясно было, что Радзивил проиграл битву.

Ждать, пока за ним явятся поляки, Илькер не стал. Едва вода умерила бег, он спустился с даровавшего ему спасение холма и поспешил к лесу.

Достигнув его, мурза задумался о том, как действовать дальше.

В считанные мгновения он утратил всех своих приверженцев и остался наедине с враждебным краем, не дававшим ему шанса на выживание.

Виновников своих бедствий мурза знал наперечет. Ими были: Радзивил, принудивший его штурмовать укрепления мятежников, высокомерный турок, не сумевший разгадать замысел врага, наконец, пес Махрюта, целившийся в него из пищали.

Всем им Илькер готов был предъявить счет за свое незавидное положение, но судьба лишила его такой возможности. Те, кого он проклинал за косность и вероломство, были недосягаемы.

Илькер не ведал, избежала ли смерти ненавистная ему троица или упокоилась в водах взбесившейся реки. Так или иначе, он потерял злодеев из виду и не знал, где искать.

Зато в просветы кустарника мурза рассмотрел недруга, коего ненавидел ничуть не меньше. Гордый правнук Чингизидов не мог простить Бутурлину удар сапогом, повредивший ему нос и зубы.

— Что ж, хотя бы с одним шайтаном я рассчитаюсь! — прошипел Илькер, сплевывая набежавшую из десен кровь. — Поглядим, неверный, придется ли тебе по сердцу мой подарок!

Привычным движением мурза потянулся к саадаку с луком и стрелами, но тотчас обнаружил его отсутствие. Петли, коими прибор для стрельбы крепился к седлу, были вырваны с мясом.

Похоже, их оборвал жолнеж, схватившийся за Илькера в попытке спастись бегством от хлынувшей в долину реки. В пылу боя мурза не заметил сего и лишь теперь осознал утрату.

Из всего оружия у него оставались лишь сабля да украденная у Демира-Аги пистоль. Она пребывала в сохранности и даже была заряжена.

Вблизи сие оружие могло пробить любой доспех, однако на большом расстоянии было бесполезно. Да и по скорострельности не шло ни в какое сравнение с луком.

Мысль идти на врага с одной пистолью сдавалась ему безумием, но отказаться от мести Илькер не мог. Это было выше его сил.

— Пусть я почти безоружен, — подумал он вслух, — но чтобы поквитаться с неверным, мне хватит и одной пули!

Нужно лишь дождаться мига, когда мы с боярином останемся наедине, и он заплатит мне за пролитую кровь Чингизидов.

Когда в том есть нужда, я умею умею быть терпеливым!

Сказав сие, мурза вернул пистоль в чехол и скрытно последовал за отрядом Воеводы.

На подъезде к стану Радзивила сердце Дмитрия учащенно забилось в предвкушаении встречи с любимой. Его волнение не укрылось от Воеводы.

— Поезжай-ка вперед, боярин, — добродушно усмехнулся он, — будет тебе томиться от страсти! Я тебя как-нибудь догоню!..