Нелли Искандерова - Дочь капитана Блада

Как следовало из записок Вольверстона, вблизи Багамского архипелага эскадру настиг сильный шторм. Корабли, словно скорлупки, метались по огромным, перекатывающимся через палубу, волнам, и лишь благодаря таланту капитана им удалось миновать многочисленные подводные рифы. Но, пощадив команду, фортуна изменила самому Бладу - гигантская волна сшибла его с ног и унесла в бушующее море. Вскоре там же оказался и Вольверстон, попытавшийся помочь другу. Не выдержав изнурительной борьбы со стихией, оба вскоре потеряли сознание и очнулись уже на песчаной отмели острова Нью-Провиденс. Одноглазый гигант почти не пострадал, а израненный Блад, бездыханное тело которого волны несколько раз бросали на прибрежные рифы, находился на грани жизни и смерти. Последовавшие за кораблекрушением события описаны Вольверстоном столь подробно, что с трудом верится, что их автор уже перешагнул шестидесятилетний рубеж и, отойдя от дел, превратился в мирного обывателя, коротающего свои дни в вудстокском имении. Переходя из дома в дом, Нэд тщетно пытался уговорить местных жителей приютить их на время в своём жилище. Большинство отказывали - испанцы, периодически совершающие набеги на острова, особо жестоко расправлялись с теми, кто оказывал помощь английским флибустьерам. Боялись и губернатора - Джейкоб Патерсон прослыл усердным борцом с пиратами и наказывал тех жителей, кто так или иначе был с ними связан. Уже потеряв надежду, Волверстон увидел девушку лет семнадцати, внешность которой поразила его воображение. Казалось бы, в ней не было ничего особенного. Как и все особы её возраста, она была стройной и гибкой, словно молодое деревце. Русые волосы, собранные в пучок, мягкими волнами спускались по чуть прикрытым белоснежным шарфом плечам. Правильные черты лица выдавали в ней особу благородного происхождения, а необычайно светлая, ещё не тронутая тропическим загаром кожа заставляла думать о том, что ножки этой юной леди лишь недавно ступили на залитое солнцем побережье Нью-Провиденс. Девушка взирала на мир широко раскрытыми светло-голубыми глазами, в глубине которых светилась любовь ко всем живым существам, населяющим этот мир. С искренней жалостью взирая на окровавленный камзол морского волка, она с радостью согласилась помочь двум раненым незнакомцам.

Юная леди оказалась племянницей лорда Уинсборо, владевшего самой крупной плантацией близ Нассау. Тайком от родных девушка предоставила Бладу часть своей комнаты и ухаживала за ним, как ухаживала бы за любым несчастным умирающим созданием. Капитан порой приходил в сознание, порой бредил, произнося имя своей возлюбленной Арабеллы. Мало-помалу мужественная красота больного и юношеская восторженность сиделки сделали своё дело, и она влюбилась в него окончательно и бесповоротно. К тому времени Волверстон уже покинул гостеприимный дом, поселившись в построенной им хижине на берегу. Поэтому последующие события он описывает со слов самого капитана, в мозгу которого сохранились лишь обрывочные воспоминания об этом периоде его жизни. Прошло чуть более месяца, и однажды Блад сообщил, что достаточно здоров, чтобы покинуть дом и не досаждать более своим присутствием. Юная красавица, заливаясь слезами, выбежала вон из комнаты, в которую некоторое время спустя ворвался разъярённый хозяин. Ничего не подозревавший капитан поклонился, намереваясь поблагодарить за оказанное гостеприимство. Но плантатор в ответ лишь разразился грубой бранью и в весьма категоричной форме заявил, что он никогда не согласится на брак своей племянницы с пиратом, даже зная, что та ждёт от него ребёнка. Ошеломлённый Блад не знал, что сказать. Утверждая, что ничего не помнит, он скомпроментировал бы девушку, обвинив её в том, что она просто воспользовалась тем состоянием, в котором он находился. Согласившись, он признался бы в том, чего не совершал, во всяком случае, находясь в здравом рассудке. Поэтому капитану оставалось лишь молча выслушать все угрозы и удалиться, предупредив находящегося в бешенстве господина, что он, несмотря на состояние здоровья, отлично владеет шпагой и именно поэтому не желал бы кровопролития. Господин, наслышавшись о приключениях морского разбойника, счёл его доводы вполне разумными и даже предоставил в его распоряжение лодку, втайне надеясь, что обидчик будет проглочен морскими волнами. Вернувшись на Тортугу, Блад провёл некоторое время на острове, а затем, ещё не оправившись от контузии, направился в то самое злополучное плавание. Именно тогда он и потерпел очередное крушение, попав на корабль дона Жуана де ля Фуэнте. Заинтересовавшись этой историей, я решила остаться в Бриджуотере ещё некоторое время и посвятить расследованию судьбы капитана часть своего отпуска. В той же самой библиотеке мне попались воспоминания некоего мистера Джеффильда, в течение десяти лет бывшего помощником губернатора Нью-Провиденс. В них он сообщает, что племянница одного из плантаторов, мисс Дженнифер Марианна Черчилль, была поспешно выдана замуж за полковника Брэдфорда. Полковник, человек в годах, известный своей храбростью и многочисленными военными победами, прибыл в Новый Свет после того, как оставил службу. Со слов Джеффильда, его отставка явилась следствием тяжелейшего ранения в битве у реки Бойн, и полковник не раз говорил ему о том, что у него, возможно, никогда не будет детей. Однако вскоре после свадьбы у молодых родилась дочь. Миссис Брэдфорд, дотоле тосковавшая, повеселела и нашла своё счастье, посвятив себя девочке, которая, по мнению Джеффильда, нисколько не напоминала своего отца ни внешностью, ни характером. Окончательно убедившись в существовании внебрачной дочери капитана Блада, я углубилась в изучение других рукописей, находящихся в музейной библиотеке, и мне удалось найти действительно интересные факты, относящиеся к судьбе этой удивительной и неординарной женщины. Результаты своего расследования я имею смелость представить вам в этой книге. Возможно, мой английский недостаточно совершенен, чтобы досконально уяснить себе все подробности, но хотелось бы верить, что, если где-то я и отступаю от истины, то лишь в незначительнейших мелочах.