Сесил Рот - Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции

«Понентине» не упустили предоставленные им возможности. Трибуналы инквизиции на Пиренеях и повсюду то и дело заслушивали доносы возмущенных католиков, недавно вернувшихся из Италии. «В гетто много португальских евреев в красных шляпах, которые в Португалии были христианскими священниками», — заявил один венецианский священнослужитель на местном трибунале; впрочем, его донос последствий не имел. «Португальцы» стали в гетто почти таким же обычным явлением, как и «итальянцы». На старинном кладбище на острове Лидо среди надгробных камней стали появляться аристократические гербы семей идальго, сопровождавшиеся пышными эпитафиями на испанском языке. Иногда тела привозили туда из самой Франции, чтобы похоронить их в еврейском окружении, пусть даже им не повезло жить среди единоверцев. В синагогах велись службы на португальском языке, а с печатных станков сходили книги на испанском и португальском для тех иммигрантов, которые не знали иврита. В Венецию стали приезжать выходцы из Испании и Португалии, которые до того проживали в других местах Италии как добрые католики. В Венеции они возвращались к иудаизму и селились в гетто. В этой связи стоит упомянуть ряд известных имен. Можно назвать Илию Монтальто, неустрашимого полемиста, впоследствии личного врача королевы Франции; Соломона Уске (он же Дуарте де Пинель), первого современного еврейского драматурга; Иммануэля Абоаба, который внес большой вклад в литературную жизнь Венеции. Его биография достойна целого романа: он начинал как христианин в Опорто и окончил свои дни в Иерусалиме, окруженный ореолом святости. Можно назвать и доктора Антонио Диаса Пинто, который вдруг оставил свой пост в тосканском Руоте, или церковном суде, и вернулся к иудаизму; Фернандо (Исаака) Кардозо, бывшего врача при дворе Филиппа IV; позже он переселился в Верону, где написал свой классический трактат «Достоинства евреев и клевета на них» (Las excellencias y calunias de los Hebreos); его влюбчивого брата Авраама (Мигеля), который рассорился с родными и стал мессианским пророком, хотя прежде служил личным врачом египетского паши; Родриго Мендеса да Силву, историографа при испанском королевском дворе, который очаровывал современников своим стилем, поражал своим свободомыслием и обратился в иудаизм, разменяв восьмой десяток. Вот лишь немногие яркие фигуры из числа выдающихся деятелей, благодаря которым венецианские евреи постоянно соприкасались с самым романтическим течением во всей еврейской истории.

В течение долгого периода времени первенство среди марранов принадлежало венецианской португальской конгрегации, которая называлась «Талмуд Тора» («Изучение Закона»). Она оставила весьма значительный след в истории. В промежутке между прекращением книгопечатания на «народных» языках в Ферраре и началом такого книгопечатания в Амстердаме именно в Венеции появлялись переводы на испанский богослужений и других трудов. Переводы предназначались для тех, кто рос, не зная древнееврейского языка. Конгрегация рассылала духовных лидеров во все стороны света. Именно из Венеции Давид Нието отправился через Ливорно в Лондон, где возглавил незадолго до этого возникшую там еврейскую общину, а Саул Леви Мортейра и Исаак Пардо возглавили такие же общины в Амстердаме. Кстати, амстердамская община приняла за образец форму и правила венецианской «Талмуд Торы»; в свою очередь, лондонские евреи несколько лет спустя взяли за образец «родительскую» общину в Голландии. Так в конце концов структура марранской общины в Венеции повлияла на многие общины как Старого, так и Нового Света. Во внутренних делах «западники» вскоре получили верховенство над другими двумя группами. Хотя «немцы» превосходили их количеством, а «левантинцы» — ученостью, португальцы были в целом гораздо богаче, обладали гораздо большей общей культурой и оказывали самое большое влияние на внешний мир. В общем совете общины, куда входили те, кто мог платить минимальный налог, представительство «западников» без труда превзошло представительство двух других групп, вместе взятых. У «западников» была самая большая и самая красивая синагога; именно в ней проводили богослужения по особым случаям. Затем община «Понентине», самая молодая из всех, практически вобрала в себя две другие группы.

Прошло довольно много времени, прежде чем три «нации» слились в одну. Конечно, богослужения они всегда проводили раздельно. У каждой «нации» имелась своя синагога или синагоги, в которых богослужения велись в соответствии со своими традициями — немецкими, итальянскими, левантийскими или португальскими. К началу XVII века в гетто образовали некую совместную организацию для регулирования вопросов, представлявших общий интерес. За исключением таких вопросов органы управления оставались раздельными. И лишь через несколько лет «левантинцев» и «западников» вынудили разделять возмутительное бремя, которое до тех пор несли одни их немецкие братья. И только когда община начала приходить в упадок, различия между тремя группами полностью упразднили и всех венецианских евреев стали включать в один договор. Последние инородные группы вошли в состав общины задолго до конца XVI века. Тем временем Венеция играла все более важную роль в еврейском мире и стала свидетельницей самых волнующих событий в тогдашней еврейской истории.