Анна Субботина - Лук для дочери маркграфа

Верен говорил так почти каждый день, уже вторую неделю.

— Погоди, — остановил его Такко. — Ты ходил в каменный дом с цветником? В южной части города?

Верен кивнул.

— Я тоже был там сегодня. Странно, что мы не встретились… Маркграф заказал мне лук для девчонки.

— И ты взялся?

Такко мотнул головой в сторону верстака. В комнате уже стемнело, но из окна лился последний вечерний свет, и можно было видеть маленькую заготовку для лука, выгнутую в стапеле. Верен презрительно сплюнул и отвернулся.

— Я не делал детских луков раньше, — сказал Такко, расправляясь с остатками пирога. — Во всяком случае, таких слабых. Самому интересно, что получится.

— Где взял заготовку?

— В лучной лавке, где же ещё. Дитмар был рад от неё избавиться. Орешник двухлетней сушки.

Дитмар держал лучную мастерскую и лавку, которая раньше принадлежала его отцу, а до него — деду.

— Он не обрадуется, когда узнает, для чего тебе эта заготовка! — хмыкнул Верен. — Увёл у него такой заказ.

— Маркграф сам спросил, умею ли я мастерить луки, — пожал плечами Такко. — Буду делать самый простой. Девчонка там — сама как этот прут. Тонкая, бледная…

— За каким лядом ей лук? — зло выругался Верен, заедая обиду сочнем.

Остатки ужина убрали в узел и подвесили к потолку, чтобы не добрались мыши. Такко со свечой вернулся к верстаку и придирчиво оглядывал заготовку. Тряхнул головой, задул свечу и взял Кайсу за руку:

— Останешься?

Та кивнула все с той же мягкой улыбкой. Верен уже лег и старательно сопел, отвернувшись к стенке.

— Если мне хорошо заплатят, купим тебе то ожерелье, — прошептал Такко, обнимая Кайсу. Она уткнулась ему в плечо, вдохнула ставший родным запах — смесь свежеструганного дерева, клея и выпечки, которую она приносит почти каждый вечер. Ожерелье, приглянувшееся им обоим, стоило дорого и не могло сделать Кайсу красавицей, поэтому она тут же выбросила слова друга из головы. Тем более им было чем заняться помимо пустых разговоров.

Кайса покинула комнату под крышей ещё до рассвета — работа в пекарне начиналась рано. Верен, угрюмо пристегнув меч, снова ушёл вызнавать, не нужны ли кому охранники и телохранители. Такко, оставшись один, сел за работу. Дел было много: оперить два десятка стрел, сплести две тетивы и заняться заготовкой для лука, заказанного маркграфом.

Во дворе он под бдительным присмотром хозяйки растопил на летней печке янтарные кусочки клея и принялся за перья. Движения ловких рук были точны: располовинить перышко тонким острым ножом, смазать клеем, приложить под выверенным углом к древку, прижать… Со стороны кажется, дело нехитрое, но Такко, опытный стрелок, хорошо знал, как положение пера влияет на скорость и точность, и был поглощён работой с головой. К полудню два десятка стрел были готовы и сохли, подвешенные за наконечники, на хозяйской бельевой верёвке. Он успел остругать заготовку для маркграфского заказа и старательно гнул её, пытаясь понять, будет ли лук по руке девочке, когда вернулся Верен, сердитый и усталый. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что достойной работы в городе молодому воину снова не нашлось.

— Ножи взялся точить, — с горечью усмехнулся Верен, усаживаясь рядом с Такко на скамейку. — Что за город! Домоседы… Никому охрана не нужна!

— Задаток-то дали?

— Как же, дадут они… Спасибо хоть ножи боевые, а не кухонные! На кой ляд их точить? Всё одно будут на стене висеть. Ты моё точило не брал?

— Нет, лежит на месте. Пожрать, конечно, не принёс?

Вместо ответа Верен вывалил на скамейку с десяток мелких яблок.

— Повезло нам застрять здесь в конце лета, — сказал Такко, когда Верен вернулся с точилом. — Зимой мы бы нашли яблоки только в чужих погребах. И отправились бы за воровство на имперские рудники.

Верен тихо выругался, разом помянув и яблоки, и погреба, и весь город Эсхен с его несговорчивыми жителями и ленивыми купцами.

— Повезло мне здесь с лучником застрять, вот что я скажу, — сказал он. — Твоими заказами и кормимся… Эх, сказал бы мне кто, что буду жить за твой счёт, не поверил бы! А ещё больше повезло, что ты Кайсе приглянулся, хотя и не знаю, на что она там глаз положила!..

Такко рассмеялся. Рядом с широкоплечим, плотно сбитым Вереном он выглядел как мальчишка — худой, невысокий, тёмные волосы вечно торчали в стороны и лезли в глаза, а штаны и рубахи приходилось ушивать и плотно подпоясывать, чтобы не свалились. Верен часто шутил, что Кайса водится с Такко из жалости, и ему самому она подошла бы больше: статная, круглолицая, с ямочками на полных белых руках. Впрочем, непроданный товар из пекарни, где работала девушка, они поедали вместе, а потому дружба между ними была по-прежнему крепка.