Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

— В названии что-то про Иону! — прокричал Тафнелл.

Шарп сдвинул трубу влево и увидел обвисший флаг, напоминавший полосатое знамя Ост-Индской компании. Тут порыв ветра раздул полотнище, и стали видны звезды. Флаг оказался американским.

На палубу вышел майор Далтон и встал рядом с Шарпом, который учтиво предложил шотландцу подзорную трубу.

— Везет порох и ядра на Маврикий, — заметил майор, вглядевшись в шхуну.

— Как вы узнали, сэр?

— Все они этим промышляют. Ни один французский корабль не осмеливается показаться в этих водах, вот американцы и снабжают Маврикий оружием. И им еще хватает наглости называть себя нейтральной страной! Заботятся только о том, как бы набить мошну. Великолепная труба, Шарп!

— Это подарок, майор.

— Весьма щедрый, должен заметить. — Далтон вернул трубу и нахмурился. — Паршиво выглядите, Шарп.

— Плохо спал, майор.

— Надеюсь, вы не больны. У леди Грейс тоже осунувшийся вид. Только бы не лихорадка! Когда я был ребенком, в Лейт пришла бригантина, на борту которой в живых остались лишь трое матросов! Бедняги, они так и не смогли пристать к берегу. Бросили якорь и отдали богу души прямо на рейде.

Американцы, не опасаясь корабля Ост-Индской компании, подплыли ближе. На воду спустили две шлюпки. Американское судно составляло половину длины «Каллиопы», а на верхней палубе громоздились баркасы — в них команда охотилась на китов.

— Завезут груз на Маврикий, — заключил майор, — потом повернут в южные моря.

Американские матросы помахали пассажирам «Каллиопы», затем шхуна развернулась, и Шарп увидел на борту имя китобойного судна, написанное синей и золотой краской.

— «Гроб Ионы из Нантакета», — вслух прочел майор. — Что за имечко!

— Вроде Пекьюлиа Кромвеля?

— А ведь верно! — рассмеялся Далтон. — Не могу представить, чтобы наш капитан написал на борту свое имя! Кстати, Шарп, сегодня к ужину я жертвую маринованный язык.

— Вы очень щедры, сэр.

— Должен же я отблагодарить вас за помощь! — Майор Далтон имел в виду долгие беседы о войне с маратхами. — Поэтому сегодня вы будете моим гостем. Капитан согласился накрыть стол на шканцах! — с довольным видом воскликнул майор, словно на свежем воздухе обычный обед обещал стать настоящим пиршеством.

— Мне не хочется быть навязчивым, майор.

— Вовсе нет! Я жертвую еще и вино — поможете нам распить его. Только придется вам облачиться в мундир, Шарп. Возможно, ужин окажется не слишком роскошным, но Пекьюлиа настаивает, чтобы на шканцах все были одеты подобающим образом.

До ужина оставался час, и Шарп спустился к себе, чтобы почистить алый мундир. К своему удивлению, на его дорожном сундуке восседал Малахия Брейсуэйт. С каждым днем плавания секретарь становился все мрачнее. Вот и сейчас он недобро покосился на Шарпа.

— Заблудились, Брейсуэйт? — резко бросил Шарп.

— Я хотел поговорить с вами, Шарп. — Секретарь старательно прятал глаза.

— Вы могли найти меня на палубе, — сказал Шарп. Брейсуэйт молча смотрел, как Шарп разложил мундир на краю койки и принялся энергично орудовать щеткой. — Ну? — не выдержал Шарп.

Брейсуэйт нервно теребил нитку, свисавшую с рукава поношенного сюртука. Наконец он собрался с мужеством, открыл рот и снова закрыл его. Шарп продолжал чистить мундир. Наконец секретарь обрел голос.

— По ночам вы развлекаетесь здесь с женщиной! — выпалил он.

Шарп рассмеялся:

— И что с того? В Оксфорде вас не научили обращению с женщинами?

— Я знаю эту женщину, — прошипел Брейсуэйт.

Шарп положил щетку на бочонок с араком и обернулся к секретарю:

— Хотите что-то сказать, так не тяните, черт вас подери!

Секретарь покраснел и нервно забарабанил пальцами по крышке сундука:

— Я все знаю, Шарп.

— Черта с два! Ничего вы не знаете, Брейсуэйт.

— Если я исполню свой долг и расскажу обо всем его светлости, ваша армейская карьера будет разрушена! — выпалил Брейсуэйт со злобой, точившей его изнутри, словно червь.

На лице Шарпа ничего не отразилось, но в душе он содрогнулся. Брейсуэйту удалось застукать их! Леди Грейс была с Шарпом в его жалкой каморке две ночи подряд. Она приходила после того, как стемнеет, и уходила до рассвета. Шарп был уверен, что об их встречах никому не известно. Выходит, они ошибались. Брейсуэйт, сходящий с ума от ревности, видел и слышал их. Шарп снова взял в руки щетку.

— Это все, что вы имеете мне сказать?

— Я и ее жизнь разрушу, — прошипел секретарь и со злобой уставился на Шарпа, который отбросил щетку и резко обернулся к нему. — И еще мне известно, что вы отдали свои драгоценности капитану! — поспешно протараторил Брейсуэйт, подняв обе руки, словно защищаясь.