Владимир Уланов - Бунт 1

Ефим вытряхнул улов, снова поставил снасть, и, когда село солнце, у беглецов была куча рыбы. Вскоре новые его друзья проснулись. Иван быстро разжег костер, и все принялись жарить улов на огне, надев рыбу на прут и вращая над языками пламени. Румяное, хрустящее жаркое, мужики солили и с аппетитом ели.

– Ну и Ефим! Ну и молодец! – восхищался Гришка. – Давненько я так сладко не ел!

Ефим молча улыбался, уплетая жареную рыбу. Когда все насытились, остатки подсолили, пересыпали травой, завернули в холстину и положили в отдельную котомку.

Наконец стемнело, и ватага беглецов двинулась дальше, держа путь на Дон, где, как говорили спутники Ефима, Разин собирал народ для похода.

Проживший всю жизнь в Крапивино, Ефим впервые увидел неведомые ему края. Проходя по бескрайним просторам России, он узнал, как трудно живется земледельцам, как из них помещики и их приказчики, воеводы выколачивают недоимки. Он видел бедность и бесправность крестьян, большинство которых довольствовалось лишь куском черного хлеба с мякиной да квасом и убогим жилищем, отапливавшимся по-черному.

В опасных местах, там, где стояли стрелецкие заставы, беглецы шли ночью, а когда путь их лежал через леса – днем.

Как-то изголодавшиеся путники, уставшие от долгого пути, подошли к деревеньке. Она была пустынной. Потемневшие избы с упавшими пряслами, кособенясь, стояли вдоль дороги. Не было видно людей, не слышно было даже лая собак. Беглецы с удивлением озирались вокруг, не зная, что и подумать.

– Мор, что ли, тут прошел? – воскликнул Иван.

Наконец, они увидели у землянки седовласого старца, сидевшего на завалинке. Глаза у него были полузакрыты, он вполголоса напевал песню, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Дед! А дед! – крикнул Кузьма.

Старец встрепенулся, оглядел путников выцветшими глазами, прошамкал:

– Что вам, странники, надобно?

– Скажи, отец, что у вас в деревне стряслось? Народ-то куда девался? Вымерли, что ли все? – засыпал Гришка старика вопросами.

– Разбежались люди из деревни от господских поборов, от бескормицы.

– И куда ж они подались? – поинтересовался Ефим.

– А кто куда. Кто в леса, кто на Дон. Я бы тоже ушел, да вот они у меня не ходят, – и дед показал высохшей рукой на ноги, обутые в лапти.

– Как же ты, старик, жить-то будешь один в деревне? – с удивлением спросил рыжий Кузьма.

– Не все ушли, кое-кто остался. Сейчас они у помещика на поле работают. Приносят мне поесть, кто что сможет. Так вот и живу. Люди не дадут с голоду помереть.

– А стрелецкой заставы тут, у деревни, нет ли? – осторожно спросил Гришка.

Внимательно посмотрев на путников, старик молвил:

– Знать, в бегах вы, мужики.

– В бегах, отец, в бегах, путь на Дон держим, – ответил Кузьма.

– Тогда, мужики, будьте настороже за речкой. Это недалеко от деревни, как раз она у вас на пути. Сказывают, в лесочке на берегу схоронились стрельцы и всех перехватывают. Многих путников – вроде вас – переловили. Так что поберегитесь, не попадитесь в лапы служилым, да и в деревне не задерживайтесь. Они часто сюда наведываются. Можете с ними встретиться.

– Спасибо, отец, что предупредил! – сказал на прощанье Кузьма, и беглецы поспешили к лесочку, что виднелся на краю деревни.

Долго шел Ефим со своими новыми друзьями, сперва по лесам, потом леса сменились полями с перелесками, а затем пошла холмистая степь с глубокими оврагами, заросшими кустами и деревьями, где путники прятались от опасности.

Однажды в полдень вышли к Волге. Ефим впервые увидел могучую реку. День выдался солнечный, на небе не было ни облачка. И насколько хватало глаз, была видна гладь реки. Она в это время полноводная, и воды ее мутны, а быстрое течение несло коряги, ветви от деревьев, лишь вдали виднелись зеленые острова.

Ефим полной грудью вдохнул пахнущий сыростью и рыбой воздух и с восторгом сказал:

– Ох, и красота здесь, ребята! А простор-то какой!

– Вот это река – так река, даже тот берег не поймешь где! – воскликнул Иван и подошел к берегу. Опустил руку в речку: вода была еще холодная.

Кузьма огляделся вокруг, вздрогнул и, словно онемев, уставился на холм, который был невдалеке.

– Вот влипли мы, ребята, так влипли!

Все разом посмотрели туда, куда глядел, как завороженный, Кузьма, и увидели трех верховых стрельцов. Один из них, вероятно, старший, показал на них рукой, и служилые, пустив коней рысцой, стали приближаться к перепуганным путникам.