Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

Когда вся компания разместилась в фелюге, гребцы подняли весла и, дружно взмахивая ими под барабан кормчего, направили фелюгу к буйкам цветов Барселонского дома, они держались на цепях с камнем на конце. Когда фелюга приблизилась к галере, там уже держали наготове железные крюки и крепко сцепили корабли между собой. Затем с галеры сбросили веревочную лестницу, чтобы рыцари могли подняться на палубу.

Забыв обо всех приличиях, Рамон Беренгер I, граф Барселонский, помчался как одержимый к ближайшей абордажной доске, не дожидаясь, пока рыцари свиты бросят ему верёвочную лестницу. Вслед за ним на «Отважную» перебрались остальные. Едва завидев графа, его рыцари, без колебаний рисковавшие жизнью по приказу своего сеньора, разразились радостными криками. Не скрывая бурной радости, эскорт графа и рыцари на «Отважной» едва не задушили друг друга в объятьях.

Крепко обняв рыцарей одного за другим, Рамон Беренгер отозвал в сторону Жильбера д'Эструка.

— Где графиня? — спросил он дрожащим от нетерпения голосом.

— В своей каюте, ждёт вас. Только она просила передать, чтобы вы к ней не входили, пока она не позовёт.

— Тогда расскажите пока, как вы добрались, мой добрый Жильбер.

— Сеньор, — ответил Жильбер, на лице которого была написана усталость после нелегкого путешествия, — это слишком долгая история. У нас впереди достаточно времени, рассказов о наших приключениях хватит на много дней, но кое о чем я все же скажу прямо сейчас: если бы не мужество и сила духа графини, возможно, никого из этих закаленных в боях воинов и отважных моряков сейчас не было бы в живых и некому было бы рассказать вам об этом.

— Ради бога, расскажите, что случилось? А не то я с ума сойду от беспокойства.

Д'Эструк подробно рассказал, как вела себя Альмодис в те страшные минуты, когда на них напали пираты.

— Могу сказать, сеньор, что если супруга подарит вам наследника, он станет гордостью вашей армии.

В эту минуту дверь каюты открылась, и перед ними предстала донья Лионор.

— Сеньор, — почтительно присела она в реверансе, — графиня Альмодис готова вас принять.

Могущественный властитель Барселоны вошел в каюту, сам не свой от волнения, чувствуя себя восторженным юнцом, спешащим на первое в жизни свидание.

Влюбленная пара долго не покидала капитанской каюты. Уже в сумерках графский корабль в окружении сияющих огнями рыбацких лодок достиг причала, где уже собралась целая толпа, чтобы встретить свою новую сеньору и проводить ее к церкви святого Иакова. Люди несли свечи и лампады, их ликование не знало границ. По прибытии во дворец Альмодис пришлось выйти навстречу толпе. Страже едва удалось сдержать людей, выставив вперед алебарды.

Лишь один человек не разделял всеобщего ликования — Педро Рамон, первенец Рамона Беренгера и его первой жены, покойной Изабеллы Барселонской. Укрывшись за плотной портьерой на потайном балконе второго этажа, он пожирал глазами точеный профиль ненавистной шлюхи, посмевшей посягнуть на то, что ей не принадлежит. В эту минуту она как раз подняла руку, приветствуя ликующую толпу.

Барселона, 1053 год

Марти решил воспользоваться тем, что предприятие, к которому некоторым образом имеет отношение Бернат Монкузи, идет как по маслу, чтобы обратиться к этой важной персоне с давно взлелеянной просьбой. Он позвонил в колокольчик, и в комнатку, где он обдумывал свои планы, вошла Катерина.

— Омар дома? — спросил Марти.

— Он ушел, хозяин.

— Не называйте меня хозяином, Катерина, мне это не нравится. Вы не знаете, куда он ушел?

— Думаю, на мельницу, потому что уехал верхом. По делам в городе он бы пошел пешком.

— Хорошо, тогда приготовьте мне голубую котту [17] Котта — верхняя мужская и женская одежда, которую надевали поверх нижней рубашки и подпоясывали ремнем. и серые штаны и скажите на кухне, чтобы меня не ждали.

— Одну минутку, хозяин... прошу прощения, сеньор.

В скором времени Марти отправился в контору Берната Монкузи.

Конрад Бруфау, секретарь советника, чьего расположения Марти добился в первый же день, прекрасно знал, что его сеньор готов принять Марти в любое время, его не нужно держать в приемной.

— Сеньор примет вас, как только закончит беседу с главным казначеем дворца, — сообщил секретарь.

Уже давно дожидающийся в приемной провинциальный дворянин возмутился: