Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

Его быстрый ум старого солдата моментально оценил ситуацию. Он уже давно подозревал, что на его друга попытаются напасть, ведь подобные вещи нередко случаются в этом городе. А вот Марти, судя по всему, не ожидал нападения. Эудальд не стал долго раздумывать. В тот миг, когда злодей бросился на его друга, выхватив из-под плаща кинжал, над головами у них прозвучал могучий рёв Эудальда:

— Марти!

С этими словами каноник схватил с подоконника тяжёлый каменный вазон и запустил им в зловещую тень, напавшую на Марти. А тот, услышав предупреждающий крик своего друга, обернулся и, скорее почувствовав опасность, чем увидев ее, инстинктивно прикрылся левой рукой, принявшей на себя удар кинжала. Нападавший рухнул, сбитый с ног тяжёлым вазоном с влажной землёй.

Священник и привратник бросились к раненому. Нападавший лежал у его ног, все еще сжимая в руке кинжал. Эудальд опустился рядом с ним на колени и сорвал с него маску. В зеленоватом свете луны взорам троих мужчин предстали мертвые, широко раскрытые глаза альбиноса, очень светлые волосы и щеки, изрытые глубокими оспинами. Никаких документов при нем не было.

Было уже далеко за полночь, когда Марти наконец добрался до своего особняка на площади Сан-Мигель; едва он постучал в ворота дверным молотком, как изнутри тут же послышался встревоженный гул голосов. Судя по тому, с какой быстротой был отодвинут засов, он понял, что его люди уже давно дежурили во дворе, дожидаясь его возвращения. Было уже поздно, а сегодня не мешало бы пораньше лечь спать, ведь завтра решалось дело всей его жизни.

В створке ворот открылась дверца, и Марти ввалился внутрь. Перепуганная Катерина бросилась ему навстречу; за ее спиной маячили встревоженные лица Омара, Андреу Кодины, Наймы и остальных слуг, столпившихся среди колонн внутреннего двора. Позади остальных он заметил Аишу; она пробиралась ощупью, двигаясь на шум.

— Боже, Марти, что случилось? Вы ранены?

— Ничего страшного.

Однако Омар не сдавался.

— Позвольте взглянуть, — потребовал он.

Поднявшись по лестнице, все направились в большую гостиную на втором этаже.

Марти рухнул на кушетку, редко и прерывисто дыша.

Омар разрезал ножницами повязку и внимательно осмотрел рану.

— Вас ударили ножом, — заметил он. — У вас есть идеи, кто мог это сделать?

— Я не знаю его имени, но, судя по описанию моей матери, это тот самый человек, который поджег наше поместье. В нашем графстве не так много блондинов, а ещё меньше среди них обладателей бесцветных, как вода, глаз и изрытых оспой лиц.

— Где это произошло?

— На выходе из Пиа-Альмонии, когда я возвращался домой после встречи с Эудальдом.

— И где же этот мерзавец? — спросил дворецкий.

— В караулке, вот только боюсь, ему уже всё равно, где лежать. Льобет швырнул в него цветочным горшком из окна своей комнаты. Ночная стража забрала тело.

— И кто оказал вам первую помощь?

— В монастырской больнице, — ответил Марти. — Брат-лекарь дал мне чашку травяного отвара, а затем промыл и перевязал рану.

Омар велел слуге привести капитана Жофре, имевшего привычку пропускать стаканчик в компании Манипулоса, пока не в море. Оба немедленно примчались и захлопотали возле раненого.

Грек внимательно осмотрел рану; богатый опыт морских сражений сделал его настоящим знатоком в подобных делах.

— Если опыт меня не обманывает, лезвие кинжала, несомненно, было отравлено. Края раны побелели. Если не принять срочных мер, дело может кончиться плохо.

— Но ты же сказал, что тебе оказали помощь в монастыре? — дрожащим голосом спросил Жофре.

— Да, в монастыре остановили кровь и обработали рану, но брат-лекарь не заметил яда, который распознал капитан Манипулос.

— Так что теперь делать?

— Послать за врачом Галеви, — ответил Омар.

— До рассвета Каль закрыт, а потом может быть уже поздно, — заметил Жофре.

Повернувшись к Марти, грек предложил решение:

— У меня на «Морской звезде» есть горшок с пиявками, а также поистине чудодейственная мазь; ее подарил мне один моряк-сириец, которому я когда-то спас жизнь. Эта мазь имеет свойство вытягивать любой яд. В море полно ядовитых тварей, которые защищаются, вонзая в тело ядовитые зубы или жало, и эта мазь никогда меня не подводила. Нужно расширить рану, приложить к ее краям пиявок и оставить их на всю ночь, чтобы они отсосали достаточно крови, а потом молить Бога, чтобы не возник жар.

— Так привезите его сюда поскорее, — пробормотал Марти. — Завтра с утра мне предстоит самое важное дело в жизни.