Мика Валтари - Раб великого султана

– Лишь по милости Божьей встретили вы меня, господин Микаэль! Ибо, откровенно говоря, в нашем прекрасном городе полно бандитов и мошенников, которые не остановятся ни перед чем – только бы обмануть легковерного чужеземца! Я же – человек благочестивый, и величайшее мое желание – самому совершить когда-нибудь паломничество к Гробу Господню. Но поскольку из-за бедности моей это невозможно, я решил посвятить жизнь свою тому, чтобы помочь другим, более счастливым, чем я, добраться до святых мест, где Господь наш Иисус Христос проповедовал, принял муки, умер и воскрес.

Тут кривоносый залился горючими слезами, и душу мою охватило сострадание к нему. Он же быстро отер лицо, честно посмотрел мне в глаза и сказал:

– Я возьму за свои труды лишь один дукат. И с этой минуты вам не надо больше ни о чем беспокоиться.

Нисколько не сомневаясь в этом человеке, я дал ему монету и после многочисленных заверений в том, что все будет сделано к полному нашему удовольствию, распростился с моим кривоносым другом.

Мы с Антти мечтали о путешествии, строили планы и в нетерпеливом ожидании отъезда бродили по Венеции, словно в волшебном сне; но вот однажды после полудня к нам примчался, запыхавшись, наш кривоносый знакомый и закричал, чтобы мы со всех ног бежали на корабль, поскольку караван уже завтра выйдет в море. И мы, второпях собрав свои пожитки, поспешили на судно, которое стояло на якоре в порту. Правда, рядом с большими торговыми кораблями оно казалось весьма жалким, но наш друг очень доходчиво объяснил нам, что зато это суденышко предназначено исключительно для паломников и не берет никакого другого груза. Рябой капитан чрезвычайно учтиво принял нас в каюте, пол которой устилал восточный ковер, протертый множеством ног почти до дыр. Капитан запросил с каждого из нас по восемнадцать золотых дукатов, заверяя, что лишь из уважения к нашему кривоносому другу готов удовольствоваться столь скромной платой за проезд.

Боцман показал нам логово в трюме – пол здесь был выстлан чистой соломой – и предложил напиться вволю скверного вина, целый бочонок которого бесплатно поставили пассажирам в честь скорого отплытия. Пара старых фонарей едва освещала помещение, и потому, хоть нас и встретил тут дикий гвалт, мы не смогли толком разглядеть своих будущих спутников.

Наш друг с кривым носом вышел из капитанской каюты, чтобы проститься с нами. Он сердечно нас обнял, проливая потоки слез, и пожелал нам счастливого пути.

– Господин де Карваял! – проговорил этот человек. – Самым прекрасным днем в моей жизни станет тот, когда я увижу вас, вернувшихся из дальних странствий целыми и невредимыми, и когда придет весна, я буду с волнением встречать каждый корабль – в надежде узреть ваши радостные лица. Сейчас же, зная, сколько опасностей вас подстерегает в этом путешествии, снова заклинаю вас: не связывайтесь с неизвестными людьми, как бы они вас ни обхаживали. Все портовые города мира кишмя кишат авантюристами без чести и совести, и Святая земля отнюдь не является в этом смысле исключением. Если же вы столкнетесь с какими-нибудь мерзкими кознями неверных, помните, что главное – сказать: « Бисмиллах! Иррахман! Иррахим! » С помощью этих священных арабских слов вы наверняка заручитесь их благосклонностью.

Горько плача, кривоносый еще раз расцеловал меня в обе щеки, после чего, звеня кошелем, перелез через прогнивший борт корабля и спрыгнул в свою лодку. Но я не хочу больше говорить об этом бессердечном негодяе, мне тошно даже вспоминать о нем! Ибо едва свежий утренний ветер наполнил залатанные паруса нашего суденышка и оно, треща по всем швам, вышло в море, вспенивая воду за кормой, как нам стало ясно, что нас обманули самым подлым образом. И еще не исчезли из вида зеленые от патины купола венецианских храмов, как мне пришлось взглянуть горькой правде в глаза.

Наше маленькое суденышко, будто тонущий гроб, тяжело покачивалось на волнах в хвосте длинной цепочки торговых кораблей и все больше отставало от каравана – а сопровождающая парусники военная галера посылала нам разные сигналы, требуя, чтобы мы поспешили. Команда нашей посудины состояла из грязных оборванцев, которые были ко всему прочему еще и воришками: в первый же вечер я заметил, что часть моих вещей пропала, ибо, не ожидая ничего дурного, я оставил свои пожитки без присмотра. А из разговоров с паломниками выяснилось, что я заплатил за место на этом суденышке бешеные деньги, половину которых, несомненно, положил себе в карман посредник – наш кривоносый знакомый. Ведь среди нас было и несколько бедняков, которые устроились на палубе и ночевали под открытым небом; каждому из них путешествие обошлось меньше, чем в дукат.