Яков Свет - Одиссея поневоле [Необыкновенные приключения индейца Диего на островах моря-океана и в королевствах Кастильском и Арагонском]

Гуакан, однако, был великим дипломатом. В Бухте Четырех Ветров назревали неприятные события. Кто знает, какой они еще примут оборот, и на всякий случай полезно было заручиться содействием человека из рода самого Гуабины.

Внуки стояли перед бохио Ягуа, вели беседу о попугаях, девушках и погоде.

Наконец самый младший и самый решительный внук, отбросив дипломатические тонкости, сказал:

— Пойдем с нами. Будем его бить.

— Кого? — спросил Ягуа, отлично зная, о ком пойдет речь.

— Гуакана.

— Как, старого Гуакана?

— Причем тут старик? — пробормотал средний внук. — У нас много Гуаканов, и бить надо нашего двоюродного брата, это ведь он захватил лучшую полоску кануко.

— Неудобно, — сказал Ягуа. — Ваше кануко, ваша полоска — и ваше дело бить этого Гуакана. Я же ведь не вашего рода.

— А все-таки? — Младший внук взглянул на Ягуа и похлопал его по плечу.

Ягуа потоптался на месте и сказал:

— Подождите. — Не спеша он проследовал в дом к главе великого рода.

Гуабина через щелку в стене уже успел разглядеть людей из Бухты Четырех Ветров. Не теряя времени, он взял дубину и вложил ее в руки племянника.

— Значит, можно? — спросил Ягуа.

Гуабина, ни звука не проронив, повернулся к нему спиной. Зелен еще, ох как зелен этот Ягуа. Слова ему нужны, они-то как раз тут и ни к чему…

Ягуа, помахивая дубиной, вышел к гостям.

— Я готов. Куда идти?

Четверка заговорщиков углубилась в лес и окольными тропами вышла к Бухте Четырех Ветров.

— К чему эта спешка, — ворчал Ягуа, — ведь тут места открытые, все видно.

Внуки молча провели его на берег. Здесь на небольшом мыске стоял шалаш-барбакоа. В таких барбакоа держат сушеную рыбу, и в них в пору созревания маиса сидят живые пугала — мальчишки, наводящие страх на птиц.

Также молча внуки ввели Ягуа в шалаш.

— Сразу же за барбакоа, — сказал младший внук, — начинается полоска, которую захватил Гуакан. Он сидит и сторожит ее день и ночь, но по утрам отлучается в селение. Зачем, мы знаем — там у него Каона, но только не твоя, а другая. Когда солнце поднимется вот над той рощей, Гуакан явится сюда и полезет в барбакоа. Тут-то мы и разделаемся с ним.

— Будет шум, — проговорил Ягуа, — шум на совете старейшин. Но не думайте, что я боюсь шума, я боюсь за вас.

Старший внук, который до сих пор молчал, процедил сквозь зубы:

— Ничего не будет. Маски на что?

Действительно, в одном из темных углов уже приготовлены были четыре маски: куски хлопчатой ткани с прорезями для глаз.

Солнце взошло над рощей, и появился Гуакан-младший.

— Маски! — Команда старшего внука была исполнена мгновенно.

Нарушитель, не подозревая о засаде, бодрым шагом приближался к своему наблюдательному пункту. Он просунул голову в шалаш, и мигом восемь рук втащили его внутрь. Кто-то из внуков засунул ему в рот кляп. Из-за тесноты борцы мешали друг другу, и в какой-то момент Гуакану удалось на короткое время выскользнуть из их цепких объятий. Его снова скрутили, но он успел нанести Ягуа удар в плечо, и при этом в плечо больное. Рана раскрылась, и Гуакан-младший это заметил.

Связав нещадно избитого, друзья удалились. Спустя полчаса они прогуливались по селению, а Ягуа сидел у своей Каоны.

Вечером потерпевший, опираясь на палку и прикрывая рукой подбитый глаз, явился к великому вождю Гуабине.

На батее перед бохио Гуабины топталось десятка два зевак. Среди них не было людей из рода старого Гуакана.

— Меня бил сын твоего младшего брата, — заявил Гуакан-младший великому вождю.

— Возможно, — спокойно ответил Гуабина. — И ты это можешь доказать?

— Могу!

— Пусть придет Ягуа!

Ягуа пришел. Гуакан-младший, задыхаясь от ярости, проговорил:

— Вот он, злодей. Видите — у него на плече кровавый рубец. Это дело моих рук.

— Видим, — хором ответили зрители.

— Вижу, — сказал Гуабина, — но совсем не то, что видишь ты.

Двадцать и еще трое молодых островитян прошли друг другу в затылок мимо великого вождя. У всех были кровавые рубцы на правом плече.

— Ты великий воин, Гуакан, внук Гуакана, — улыбаясь проговорил Гуабина. — Двадцати и еще четырем молодцам оставил ты по себе отличную память. Мой совет тебе: отправляйся за Большое озеро и пережди, пока стихнет молва о твоих подвигах. Я сказал!

До дня «Икс» оставалось три дня.

Вторник, 9 октября. Плыли к юго-западу. Прошли 5 лиг. Ветер переменился, и (корабли) приняли направление на запад, четверть к северо-западу и так прошли еще 4 лиги. Всего же за день сделали 11 лиг, а за ночь — 20 1/2. Людям насчитали 17. Всю ночь слышали, как пели птицы.