Мишель Зевако: Капитан

Король погрузился в мрачные размышления.

«Значит, он хотел меня убить! – Думал Людовик. – Значит, Кончини мечтал усесться на мой трон! Это он… вернее, Леонора напоила вином мою лошадь, чтобы я погиб на медонской дороге! Это они подлили в мой кубок яд той ночью, когда во дворец ворвался Капестан!»

В эту минуту у ворот Лувра раздался какой-то шум. Король выглянул в окно. К монарху быстро подошли Люин, Орнано, Ришелье и еще несколько придворных.

– Что случилось? – встревоженно спросил Людовик XIII.

– У подъемного моста остановилась какая-то карета, – ответил Орнано.

– По мосту идет девушка, – пробормотал Людовик. – Ее сопровождает мужчина. Ну и вид у него! И в таком виде являться в Лувр! Откуда взялся этот несчастный?

– Сир, – произнес Ришелье, – если Вашему Величеству угодно, я пойду…

– Никому не двигаться с места! – резко прервал его король.

Людьми, спешившими во дворец, были, разумеется, Капестан и Жизель. Стража скрестила перед ними алебарды.

– Прочь отсюда! – громко заорал офицер.

– Подождите, – хрипло произнес шевалье. – Позовите господина де Витри и скажите ему, что я иду из Медона!

Тут их заметил Витри, который стоял во дворе, окруженный гвардейцами.

– Медон! – изо всех сил крикнул Капестан. Капитан вздрогнул и гаркнул:

– Пропустить!

Шевалье и Жизель вошли во двор и направились к двери, которая вела в покои короля. В тот же миг во двор влетела целая кавалькада. Капестан оглянулся и воскликнул:

– Кончини!

Побледневшая Жизель сказала шевалье:

– Это тот человек, который хотел меня обесчестить. Это тот человек, из-за которого два года назад сошла с ума моя мать!

И юноша зашагал к Кончини. Шевалье понял: это продолжение боя в Медоне. Один из них должен умереть. Машинально Капестан стал искать рукой эфес своей шпаги, собираясь выхватить ее из ножен. Его шпага! Шевалье вспомнил, что он отшвырнул ее перед тем, как взять на руки Жизель. И тем временем Капестан продолжал идти вперед.

Перед ним действительно был маршал д'Анкр. Он спрыгнул с коня, и Лувр тут же загудел, как улей. Витри и его гвардейцы направились к Кончини. Тот побледнел. Казалось, он не знал, что предпринять. Наверху, у окна, король, Ришелье и Люин ждали, затаив дыхание.

И вдруг они увидели, что ободранный, окровавленный незнакомец тоже приблизился к Кончини. Маршал заметил Витри и шевалье в одно и то же время.

– Капестан! – прорычал Кончини.

– Капестан! – прошипел Ришелье.

– Капестан! – выдохнул король.

– Капестан! – завопил Кончини. – Гвардейцы! Я требую, чтобы этого человека немедленно арестовали! В противном случае…

Фаворит выхватил из-за пояса свой пистолет. Шевалье заметил, что из-за пояса Витри, который находится совсем рядом, торчит такое же оружие. Юноша метнулся к офицеру и мгновенно его пистолет оказался в руках у шевалье.

– Мерзкий Капитан! Сейчас умрешь! – злобно завопил Кончини.

Фаворита и Капестана разделяло шагов десять. Маршал д'Анкр не двигался с места. Лицо его было искажено гримасой ненависти. Капестан продолжал спокойно приближаться к своему врагу. Жизель не сводила с шевалье восхищенных глаз. Тщательно прицелившись, Кончини выстрелил. Почти одновременно с ним, лишь секундой позже, нажал на курок шевалье. Два выстрела слились в один. В наступившей затем тишине Капестан по-прежнему надвигался на маршала, а тот упал на спину и конвульсии потрясли его тело.

– Кончини, – медленно произнес шевалье, снимая шляпу, – от имени Виолетты, от имени Жизели и от своего имени я прощаю тебе то зло, которое ты нам причинил…

– Это было предсказано Лоренцо! – прошептал Кончини. В следующий миг из его горла хлынула кровь, и он замолчал навеки.

Эта сцена длилась три или четыре секунды. Когда все увидели, что Кончини рухнул на землю, во дворце началась суматоха. Витри выхватил свой второй пистолет и прокричал:

– Да здравствует королевское правосудие!

И выстрелил в воздух. Тут же примеру капитана последовали пять или шесть гвардейцев. Двор быстро наполнялся людьми.

Становилось все шумнее, Несколько человек подняли труп и понесли его в караульное помещение. Орнано обнял юного монарха своими огромными ручищами, высунулся вмести с ним в окно и крикнул:

– Да здравствует король!

– Да здравствует король! – раздалось во дворе. Побледневший Людовик XIII, высвободившись из объятий Орнано, повернулся к своим советникам и сказал:

– Вы можете смело кричать «Да здравствует король!» – Ибо теперь я действительно король!