Фрэнк Йерби - Сарацинский клинок

Донати сжимал и разжимал кулаки. Кожаная шляпа, какой она ни была прочной, лопнула по шву в его руках.

– Барон не хочет пенни, – прошептал он. – Он сказал, что Мария хорошенькая… и что у нее ладненькая фигура… и что ом будет держаться закона.

– Я поговорю с ним, – сказал отец Антонио, – хотя не могу представить, к чему это приведет. По сравнению с нашим господином Рудольфом, бароном Роглиано, мул просто образец сговорчивости.

– Да, – спокойно заметил Донати, – мула можно убедить… с помощью силы, святой отец.

Отец Антонио посмотрел на Донати. Ведь, будучи главным оружейником, он имел доступ ко всему оружию в замке.

– Предоставь это мне, Донати, – сказал священник. – Я не допущу кровопролития. Подумай сам! Барон такой же сильный, как и ты, и он привычен к оружию. Он сразит тебя раньше, чем ты соберешься нанести удар. И даже если, не дай Бог, ты сумеешь свалить барона, его вооруженные слуги разрубят тебя на части на глазах у Марии…

– Лучше я погибну, – упрямо сказал Донати, – чем она будет обесчещена.

– Ты думаешь, твоя смерть спасет ее от насилия? – простонал отец Антонио. – О, сын мой, сын мой, как мало ты знаешь об этом мире! В этом случае ее будут передавать от рыцаря солдату, и так по всей цепочке вниз, пока даже конюхи не насладятся ею. Пойдем в часовню, где нас никто не сможет подслушать, я посоветуемся. Для тебя есть один путь, Донати, – бежать из поместья. По закону, если ты будешь отсутствовать год и одни день, ты свободен от своей клятвы господину…

– Но остаются, – сказал Донати, – ворота, опускная, решетка, подъемный мост, арбалетчики на башнях, вооруженные всадники…

– Они подумают, что ты едешь справлять медовый месяц с благословения барона. Знаешь, Донати, я передумал. Я не буду с ним разговаривать об этом деле. Пойдем…

Если бы барон Рудольф обращал внимание на такие мелочи, он мог бы заметить, что Донати очень мало ест и совсем не пьет на пиру, который барон по доброте своей устроил во внутреннем дворике для своего верного слуги. А несколько позже, когда все были поглощены представлениями жонглёров и акробатов, глотателей мечей и пожирателей огня и скомороха с пляшущим медведем, барон так увлекся этими выступлениями, что не заметил, как серв из аббатства провел через внутренний двор двух отличных верховых мулов, не уступающих лошадям.

Однако барон был в слишком хорошем настроении, чтобы замечать такие мелочи. Его маленькие голубые глазки не отрывались от стройной фигуры Марии, сидящей рядом с Донати с потупленными глазами. Действительно, прелестная девушка. Она, конечно, будет напугана и, возможно, даже попробует сопротивляться. Но у барона Рудольфа было достаточно опыта в таких делах. Он был уверен, что после него этот здоровенный болван, ее муж, Марию только разочарует. Барон громко расхохотался при этой мысли.

Ближе к вечеру все отправились в часовню, где отец Антонио прочитал священный обет. В конце, глядя прямо в глаза барону, он громко произнес:

– Кого соединил Бог, да не разлучит никто!

При этих словах Рудольф чуть поерзал в кресле. А священник продолжал.

– Сеньоры, – сказал он, глядя на барона – Добрые господа и милостивые дамы, с разрешения нашего благодетеля барона я хочу провести Полчаса в доме священника вместе с новобрачными. Они люди молодые и неопытные. Поэтому я имею обыкновение давать таким молодым парам советы, чтобы они избежали греха и искушения плоти. Вы разрешаете, господин?

Барон нахмурился. Новая задержка. Он сгорал от нетерпения насладиться этой маленькой черноволосой девушкой, но…

– Разрешаю! – рявкнул он. – Но только полчаса, не больше.

– Благодарю вас, господин, – сказал отец Антонио и увел Донати и Марию.

Через сорок пять минут, когда барон Рудольф в ярости ворвался в дом священника, он обнаружил отца Антонио одного за чтением иллюстрированной рукописи Священного Писания.

– Ты сказал – полчаса, – прогремел Рудольф. – Прошло уже гораздо больше!

И только тут он понял, что священник один.

– Где они? – взревел он. – Ты помог им бежать, ты знал…

– Что я знал, господин? – вкрадчиво спросил священник.

– Неважно! Где они?

– Уехали, конечно, – сказал отец Антонио. – Я ведь просил у господина только полчаса. Как вы сказали, господин, прошло уже больше. Они молоды, влюблены друг в друга и ищут уединения. Теперь, когда их любовь освящена церковью во славу Господа нашего, я не видел причин задерживать их. Господин, конечно, разрешил им удалиться?