Андрей Серба - Выиграть время

— Сейчас, пан воевода, сейчас, — заторопился мельник.

Доставая из колодца бадью за бадьей воду, он лил ее в наклонный деревянный желоб, по которому она стекала в ряд долбленых колод, откуда обычно поили лошадей приезжавшие на мельницу крестьяне. Стоя рядом, сотник вначале молча наблюдал за его работой, затем грубо схватил за плечо.

— Что льешь, смерд? — крикнул он. — Чем хочешь поить наших коней?

— Водой, пан воевода, — спокойно ответил мельник, одним движением плеча сбрасывая чужую руку, — Чем же еще поят лошадей?

— Водой? Тогда почему же кони не пьют ее? Смотри…

Вытянув руку, он указал на колоды, возле которых с обеих сторон уже стояли несколько литовцев с лошадьми в поводу. Действительно, ни одна из них не пила воду.

— Что за вода у тебя, смерд? — закричал сотник, хватаясь за меч. — Отчего кони воротят от нее морды? Может, она дурная и ты задумал погубить их? Пей ее вначале сам! Пей, собака! Слышишь?

Выхватив из ножен меч, он приставил его к груди мельника.

— Пей, или проткну тебя насквозь!

Мельник бросил исподлобья быстрый, внимательный взгляд по сторонам. В нескольких шагах от колодца за низкой изгородью из жердей виднелся лес, однако между ним и русичем стоял литовский сотник. Правда, в руках у мельника была тяжелая деревянная бадья и он мог без труда сбить ею сотника с ног, но рядом с тем топтались с десяток других литовских воинов, прибежавших на крик. Их копья и обнаженные мечи были направлены на русича. И мельник спокойно вылил воду из бадьи в желоб, поставил ее на край сруба. Потом выпрямился и с улыбкой посмотрел на сотника.

— Не кричи, пан воевода, — сказал он. — Откуда мне знать, отчего ваши кони не хотят пить воду? Может, не привыкли к её запаху. У нас кругом болота-торфяники, так что вода помимо запаха имеет и свой привкус. Однако пан пил ее, — мельник кивнул на конюшего, — и ничего с ним не случилось… Так что вода хорошая.

Сотник сильнее прижал меч к груди русича.

— Пей! — повторил он.

У мельника было два выхода. Первый: несмотря ни на что, все же попытаться пробиться к лесу. Второй: надеясь усыпить подозрительность сотника, выпить отравленную воду в расчете на то, что после этого литовцы заставят пить ее своих лошадей. В последнем случае смерть была неминуемой, зато имелась возможность выполнить порученное ему дело. И мельник раздумывал недолго.

— Я выпью эту воду, пан воевода. А коли она не по вкусу вашим лошадям, можешь поискать им другую.

Мельник опустил бадью в колодец, неторопливо вытащил оттуда, припал губами к ее краю. Сотник, не выпуская из рук меча, нагнулся к бадье вместе с ним.

— Пей, смерд, пей больше, — толкнул он в бок мельника. — Пей по-настоящему, а не мочи губы.

Мельник оторвался от бадьи, вытер губы, стряхнул капельки воды с усов и бороды.

— Хватит, напился вдоволь. Не то от жадности лопнуть немудрено.

Мельник собрался вылить остатки воды в желоб, но вдруг зашатался, выронил бадью из рук. Его лицо побагровело, на губах выступила пена, он зашелся в глухом надрывном кашле. Схватившись за грудь и жадно ловя открытым ртом воздух, он какое-то время еще стоял на ногах, затем тяжело рухнул на сруб колодца.

Опустив оружие, литовцы с изумлением и страхом наблюдали за происходящим. Лишь сотник, ничему не удивившись, перешагнул через упавшего и подошел к стоявшему невдалеке конюшему.

— Что делать дальше? — спросил он, кивая на густую толпу литовцев, сбежавшихся к колодцу и тесно обступивших труп мельника.

— Оставь на подворье стражу, чтобы никто не вздумал пить или поить лошадей, а сам с отрядом отправляйся дальше. Через три версты будет ручей, там устройте водопой и отдохните до нашего с боярином приезда. Ступай.

Конюший еще раз взглянул на труп мельника, осенил себя крестным знамением и направился к дому. В чисто прибранной горнице у окна сидел довольный Адомас. При виде конюшего он рассмеялся дребезжащим смешком, довольно потер руки. Вот она, зримая победа духа над плотью! Гора живого мяса и костей, способная существовать еще невесть сколько, превратилась в ничто, осмелившись вступить в поединок с ним, клубком боли и постоянно напряженных до предела нервов! И в этом поединке одержал верх его ум, а не чужое могучее здоровье и физическая сила! Ум — вот что делает человека хозяином собственной судьбы и повелителем тысяч чужих!

— Хочешь сказать, что все идет по нашему плану? — спросил он, мельком взглянув на конюшего и снова отворачиваясь к окну. — Не надо, не говори, я все видел сам. Мельник мертв, но еще живы князь Данило и боярин Боброк. А мне нужны именно они, а не этот русский смерд.