Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир

Франческо, не поднимая глаз на собеседника, молча разглаживал ворс одеяла.

– Следовательно, я могу верить всему, что рассказано в ваших дневниках о событиях, происходивших уже в Палосе? – продолжал капитан. – Верить этой истории с картой, которую господин ваш адмирал купил у прокаженного?.. Сеньор Франческо, уверяю вас, что я, как горячий любитель карт, поступил бы так же, как и он!

«Однако карту перерисовал бы, конечно, сам, а не заставил прикасаться к ней мальчишку!» – подумал капитан.

– Это нисколько не умаляет в моих глазах личность Кристобаля Колона, – добавил он вслух. – И мне думается, – продолжал капитан, помолчав с минуту, – я уже понял, почему вы после прибытия в Палос как-то изменили свое отношение к генуэзским дневникам. В самом начале вы, ученик сеньора Томазо и товарищ Орниччо, по-мальчишески давали волю своей фантазии… А в Палосе вы уже осознали, что становитесь участником больших исторических событий…

– Участником? – удивленно переспросил Франческо. – Нет, сеньор капитан, думать так было бы слишком нескромно с моей стороны. Да и в то время я тоже был еще мальчишкой и важности всего, что происходило на моих глазах, уразуметь не мог. Просто в Палосе я решил в точности заносить в дневники все, чему буду свидетелем… Кстати, мысль эту подал мне секретарь адмирала – сеньор Марио… Впрочем, есть в моих дневниках, относящихся уже ко второму плаванию, место, где я сознательно погрешил против истины, – добавил вдруг Франческо, улыбнувшись.

– Да? – с интересом спросил капитан, который был уже у двери. – Когда же вы сознательно погрешили против истины, если только это не слишком нескромный вопрос?

– Это мелочь… Вы, конечно, и внимания не обратили на это место… Поступил я так по молодости лет. – Франческо снова улыбнулся. – Когда сеньор Охеда назвал меня мальчиком, я солгал, сообщив, что мне шестнадцать лет… Ростом, как видите, бог меня не обидел…

– А на деле? – теперь улыбнулся уже и капитан.

– На деле мне только-только исполнилось четырнадцать… Сейчас я даже самому себе затрудняюсь объяснить, почему, выправляя потом с сеньором Томазо дневники, я выпустил из виду эту неточность, – сказал Франческо.

«А ведь тогда я и ей солгал!» – вспомнил он с раскаянием.

Франческо молчал довольно долгое время.

– И, конечно, любовь моя к Тайбоки была совсем мальчишеская, – пробормотал он вдруг. – Только почему же она еще и до сих пор снится мне почти каждую ночь?!

Поняв, что Франческо Руппи разговаривает уже не с ним, капитан, осторожно ступая, вышел из каюты и тихонько прикрыл за собою дверь.

«Эх, а о том, что мы до возвращения императора не спешим добраться до Испании, я беднягу так и не предупредил! – Капитан удрученно покачал головой. – Надо будет поручить это дело нашему эскривано. Он так или иначе прорвется к больному».

Принеся таз и кувшин с водой, сеньорита заставила Франческо умыть лицо и руки, а потом дала ему поесть, сама разрезая мясо.

– О, дело идет на поправку! – сказала она весело. – Ведь два дня вы ничего не брали в рот, кроме воды. Некоторый опыт по уходу за больными у меня есть. А теперь, – она протянула Франческо кувшин, – можете ополоснуть себя всего – с головы до ног – над этим тазом.

Но не успел Франческо докрасна растереться грубым полотенцем, как в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул он, быстро юркнув под одеяло, уверенный, что это сеньорита.

Но в каюту вошел высокий – еще выше, чем капитан, – очень худой господин.

Боязнь снова подвергнуться расспросам заставила Франческо закрыть глаза.

– Сеньор Франческо Руппи, если не ошибаюсь? – произнес гость, кланяясь. – Рад видеть вас в добром здоровье. Позвольте же и мне назвать себя: юстициарий, другими словами – юрист, Гарсиа к вашим услугам. Здесь принято называть меня «эскривано». И вам тоже будет удобнее называть меня так. Надеюсь, я не разбудил вас, сеньор Руппи?

Франческо открыл глаза:

– Простите, сеньор, я немного вздремнул… Прошу вас, присаживайтесь поближе, – добавил он, стараясь, чтобы посетитель не уловил в его тоне неудовольствия.

– Я, так как сеньорита была против моего сегодняшнего посещения, постараюсь не утомить вас. Все вопросы, которые нам надлежит обсудить, я выписал заранее, – добавил гость, разворачивая желтоватый свиток.

А Франческо чуть не ахнул, прикинув в уме, сколько же вопросов может уместиться на таком длинном, исписанном мелким почерком листе.