А. Ниман - Питер Мариц — юный бур из Трансвааля

Скакун мчался во весь опор, так что ветер свистел в ушах всадника. Но — поразительная вещь! — зулусы не уступали в быстроте доброму коню. Питер Мариц не раз наблюдал легкость и быстроту бега чернокожих туземцев — кафров, готтентотов, бечуан, намакуда и других, — но подобной сверхчеловеческой быстроты он не встречал дотоле никогда! Там, где трава была невысока и поверхность ровная, Скакун уходил от них вперед. Но они тотчас наверстывали упущенное, как только густая, высокая трава, кусты или какие-нибудь неровности затрудняли бег лошади. Их темные, обнаженные, словно отлитые из стали стройные тела точно летели над землей, не касаясь ее; украшавшие их головы длинные перья голубого журавля реяли над ними султанами, колеблемые ветром; крепко сжатые ассагаи молнией чертили воздух. Не раз охотникам попадались навстречу разные животные, среди них даже и антилопы, только помельче преследуемых, но никто не обращал на них внимания: охотничий азарт разгорался все сильнее и сильнее, да к тому же ясно было, что здесь происходит соревнование между Питером Марицем на Скакуне и зулусами. И все они, точно на крыльях, неудержимо неслись вперед.

Но вот дорога резко ухудшилась. Колючий кустарник пошел гуще и чаще, на шее и груди Скакуна появилась кровь от царапин, огромный кактус распорол блузу на всаднике, и отставшие было зулусы вскоре выровнялись с лошадью. Далее под ногами у охотников появилась болотная трясина, покрытая удивительно красивыми цветами — лилиями, орхидеями, но никто на них и не глядел. У Скакуна из-под копыт так и взлетали комья грязи, а чернокожие легкими, широкими скачками неслись по обе стороны лошади, с изумительной ловкостью перепрыгивая с кочки на кочку. Болото кончилось, но поперек дороги вырос внезапно широкий, шагов в двадцать, ручей. Скакун поплыл, но, в то время как он преодолевал быстрое течение, зулусы уже выскочили на другой берег и быстро взбирались на холм...

Лица их, всегда такие непроницаемые, словно по команде обернулись на мгновение в сторону юноши, и он увидел, что они горят торжеством. Он понял, что проигрывает состязание. За этим холмом следовала неширокая долинка, а за ней снова виднелся холм. Въехав на первый, он с вершины его увидел соперников шагах в двухстах впереди. Между тем антилопы уже изнемогали, и зулусы, подняв ассагаи, с минуты на минуту готовы были их настигнуть...

Молодой бур крепко стиснул зубы и в тот же миг принял решение. Резкое движение поводьев — и умный Скакун застыл на месте, тяжело нося взмыленными боками. Питер Мариц приложился. Гулкий выстрел... второй... и антилопы, высоко вскинув ноги, грохнулись о землю. Он знал меткость своего глаза и верность отцовского ружья!

Питер Мариц не спеша подъехал к добыче, возле которой стояли зулусы. Опираясь на свои ассагаи, они не обнаруживали никаких признаков утомления. Знаками выражали зулусы свое восхищение меткостью стрелка, доставив этим Питеру немалое удовольствие. Между тем подоспел и Октав, не принимавший участия в охоте. Зулусы принялись свежевать добычу остриями своих ассагаев. Они прежде всего вскрыли антилопам брюхо, извлекли внутренности и, по обычаю своему, выпили кровь, которая у африканских туземцев считается большим лакомством. Потом вырезали большие куски с середины спины, отделили окорока и, завернув все это в громадные листья, чтобы мясо не испортилось от солнца, выбросили все остальное.

Достигнув ближней рощи, путники развели огонь, и зулусы принялись по-своему жарить добычу. Они клали мясо прямо на горячие уголья, несколько раз поворачивали его, затем, ободрав прожарившуюся корку, угощали ею белых и ели сами, а с оставшимся мясом поступали точно так же, покуда оно не было обглодано до костей. Питер Мариц и Октав нашли, что пища, таким образом приготовленная, очень вкусна.

Насытившись и отдохнув в тени деревьев, путники двинулись дальше. Вскоре дорога потянулась опять через безжизненную песчаную пустыню с невысокими пологими холмами, медленно выплывавшими из-за горизонта. Солнце пылало над самой головой, как раскаленный очаг, наступило полное безветрие, и тонкая, едкая пыль, подымаемая копытами лошадей, недвижно стояла в воздухе, оседая на лицах путников, заползая в глаза, в ноздри, затрудняя дыхание. Бледное безоблачное небо простиралось от края до края, а под ним — желтый песок пустыни. Только эти два цвета безотрадно царствовали в природе... Прошел час, другой, третий... Животные в изнеможении вяло переставляли копыта, понурив головы и по временам фыркая от набившейся в ноздри пыли. Нечем становилось дышать, томительная, болезненная тоска овладевала людьми, в голове мутилось, перед глазами расплывались багровые круги, в висках стучало, как молотом по наковальне. Все приумолкли...