Михаил Гус: Дуэль в Кабуле

Александр в мартовских сумерках разглядел на берегу длинную фигуру старшего брата Джеймса. Захватив свой сундучок и пожав руку шкиперу, приятелю отца, Александр с борта прыгнул на скользкий от рыбной шелухи причал и, поскользнувшись, очутился в объятиях брата.

Было воскресенье… Над Лондоном стоял гул сотен, тысяч колоколов. А рынок, через который прошли братья, был безмолвен мертвым безмолвием лондонского воскресенья.

Добрых две мили было до переулка в Уайтчепеле, невдалеке от лондонского госпиталя. Джеймс, заканчивавший в клиниках госпиталя курс медицины, поселился в одном из старых, грязных домов, снизу доверху набитых студентами.

Джон Юм, эсквайр, член парламента, утром в понедельник в своей карете привез Александра в Индиа-хауз и представил мистеру Стенли Кларку, члену Совета директоров Ост-Индской комиссии.

Стенли Кларк, оглядев юношу с головы до ног, неопределенно хмыкнул, порылся среди бумаг на столе и, протягивая Александру плотный серый конверт, сказал:

— Вы зачислены в списки юнкеров в Бомбее, куда вам надлежит отправиться в июне сего года. Вам исполнится шестнадцать лет, — Кларк взглянул в другую бумагу, — шестнадцатого мая, не так ли?

— Да, сэр!

— Отлично, вы принесете присягу — здесь, у нас, в зале Совета… Сегодня пятнадцатое марта? Не так ли?

— Да, сэр!

— Отлично! Два месяца с вами будет заниматься профессор Джилхирст. Не так ли?

— Да, сэр, — машинально повторил Александр.

— Отлично! Итак, в этом конверте письмо к профессору Джилхирсту. Отправляйтесь к нему… Адрес указан на конверте, не так ли?

— Да, сэр!

— Отлично! Надеюсь, вы оправдаете ожидания Компании и Совета директоров!

Из мрачного кабинета, куда сквозь плотные шторы на окнах не проникало солнце, Александр вышел в залитую светом приемную. Зажмурив глаза от этого неожиданного перехода от полутьмы на яркое солнце, юноша сказал вполголоса:

— Мистер Юм, я не подведу вас!

Джон Юм, эсквайр, член парламента, ласково потрепал юношу по плечу:.

— Вы не первый и вы не последний, кого я направляю на эту стезю. И еще ни разу я не ошибся!

Два месяца Александр в небольшом кабинете профессора Джилхирста штудировал под его руководством то, что надлежало ему узнать еще до прибытия в Индию: парламентскую хартию 1817 года, определявшую отношения между Ост-Индской компанией, как частной организацией, и правительством Англии; основные положения и административную систему управления Индией, ее политическое состояние и внутренние взаимоотношения с пограничными государствами. Ко всему этому Александр проявлял жадный интерес, пожалуй, чрезмерный для будущего пехотного офицера… Но он верил в свое предназначение — сделать карьеру на политическом поприще…

Профессор Джилхирст, несколько старомодный, в неизменном черном фраке, коротких штанах, стянутых у колен лентами, и черных чулках, был доволен своим учеником. За два месяца Александр так преуспел в языках хинди и бенгали, что старый профессор только разводил руками.

Знакомил он своего питомца и с Лондоном, с его достопримечательностями, музеями. Александру особенно запомнилась прогулка, во время которой старый профессор сперва показал ему трущобы чипсайда — недаром же эти кварталы именовались «Дешевая сторона». А затем, пройдя извилистыми, узкими переулками, они вышли на маленькую треугольную площадь и увидели с одной стороны красивое здание с классическими колоннами, а с другой — черное приземистое здание без окон.

— Это Английский банк, — сказал профессор, — а вон там, с колоннами, биржа. Войдем сюда!

Пройдя через тесный и темный вестибюль, они вступили в длинный но узкий зал, решеткой с окошечками переделенный во всю длину. В зале стоял неумолчный шум, чем-то напоминавший гул морского прибоя. Но то не был шум голосов… Александр вслушался: звон металла. Однако совсем не схожий с перезвоном колоколов.

И тогда он увидел: за решеткой десятки кассиров отсчитывали монеты, и золото тускло сверкало меж их пальцев, с легким звоном скатываясь по мраморным столам в кожаные мешки…

— Золото, — торжественно провозгласил Джилхирст. — Оно стекается сюда со всех концов мира… Но Индия шлет его больше всех. Теперь ты видишь, что такое Индия!

Александр кивнул головой, чувствуя, что голосу его нечего делать в этом золотом хоре…

«Почему же, — смущенно думал он, — так мало поразили меня эти стремительные потоки золота? Ведь ничего подобного не приходилось видеть…»