Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров

– Huinck!..

– Рама! Это Рама! – сказал он, недоумевая, не веря своим ушам. Он закричал опять, как можно громче: – Рама, Рама, на помощь, на помощь!

– Huinck, huinck!.. – вновь раздался голос умного животного, за которым последовало сильное пыхтение.

– Рама, доброе животное, на помощь!

Услышав дрожащий и раздирающий звук голоса, обыкновенно столь ласкового и кроткого, слон понял, что его друг находится в большой опасности. Но поскольку он не умел выражать свою мысль иным способом, он опять протрубил:

– Huinck! Huinck! – словно хотел сказать: «Я понял! Подожди немного!»

Через несколько секунд раздался неслыханно сильный удар по железной двери. Большие рыжие грифы, выведенные из оцепенения, развернули свои огромные крылья и взлетели с пронзительным визгом. Увы! Этот удар произвел больше шуму, чем пользы, так как окованная железом дверь даже не дрогнула. Вероятно, слон поднял хоботом камень потяжелее, чем первый, так как Бессребреник слышал, как он пыхтел и повизгивал.

– Бум!

Раздался второй толчок, и камень, разбившийся от ужасного удара, разлетелся на тысячу кусков.

– Тут нужна пушка! – пробормотал Бессребреник, разочарованный.

Слон, видя, что не достиг успеха, зарычал от гнева, и Бессребреник услыхал, как он поскакал, будто цирковая лошадь, вокруг башни, стараясь найти менее защищенные места. В эту минуту послышался глухой шум в подземном коридоре. Это товарищи капитана, беспокоясь, что он не возвращается, начали звать его и стучать ногами по ящику; звуки эти громко отдавались по сухому дереву. Слон тоже услышал подземный шум, остановился и запыхтел. Бессребреник вернулся к товарищам, которые все продолжали стучать, и сообщил добрую новость. Теперь в глубине колодца можно было дышать и можно было бы даже чувствовать себя не очень скверно, если б не голод и жажда.

Большие рыжие грифы, выведенные из оцепенения, взлетели с пронзительным визгом

– Ах, ресаіrе, капитан, – воскликнул Марий, – мы уж было совсем отчаялись! Правда, Джонни?

– Yes! Очень было жутко!

– О, да, – прибавил Патрик, – мы боялись, что с вами что-нибудь случилось!

– Ну, да, случилось: прибежал слон, и больше ничего. Этот добрый Рама один сотворил весь слышанный вами невероятный шум и, конечно, спасет нас, не сомневайтесь в этом.

– Э! Если б мы могли ему помочь!

– Лучшее, что мы можем сделать, это сидеть спокойно. За неимением жизненных припасов, воспользуемся хотя бы прохладой: наверху солнце так жарит, что от такой температуры могут растрескаться скалы…

Действительно, это было самое разумное решение, и все четверо сели и стали ждать дальнейших событий. Они хранили полное молчание и могли расслышать глухой шум над своими головами. Тяжелая походка, неожиданные удары, какое-то царапанье, точно скреблись мыши, – все со странной отчетливостью доходило до них сквозь песок. Время от времени Бессребреник с грохотом ударял ногой по ящику.

– Смею ли я вас спросить, капитан, зачем вы стучите по ящику? – спросил, наконец, Марий.

– Это своего рода телефонное сообщение между мной и Рамой. Он там работает, добрый зверь, и я прошу его поторопиться.

Марий поглядывал украдкой на своего начальника, лицо которого при фосфорическом свете казалось ему необыкновенным. Он размышлял про себя, находя все это в высшей степени странным.

«Пожалуй, у капитана-то с головой не все в порядке… Он сильно взволнован и рассказывает какие-то вещи, которые вовсе не утешают».

Однако работа наверху продвигалась благодаря ловкости, силе и уму чудесного помощника, который появился так кстати. Как ни удивительно было его появление, дело обстояло очень просто. Рама, который по ночам бродил на свободе и как истинный полуночник любил свежесть, купанье в два часа утра, прогулки по росе, никогда не бывал привязан или заперт. Впрочем, он никогда далеко и не уходил, его вожатый Магу всегда мог подозвать его к себе свистком. Когда беглецы были захвачены врасплох и уведены, он последовал за ними и убедился, что его друг Бессребреник находится в их числе. Злодеи отогнали слона камнями, заметив, что он подходит слишком близко. Он убежал, печальный, недоумевая, отчего с ним так худо обращаются, он вовсе не был к такому приучен своими друзьями. Он долго раздумывал, как честный и славный слуга, уравновешенный ум которого не позволял судить о происходящем по одним только внешним проявлениям. Поразмыслив в течение долгих часов, он наконец принял решение и, не возвращаясь в конюшню, не повидав своего вожатого, сознательно избегая встречи с каждым, кто мог бы его остановить и заставить вернуться, пустился на поиски друга. Опустив хобот, обнюхивая след, он медленно шел вперед, пока его чуткое обоняние не привело его к самой Башне Молчания. Но тут появились трудности. Люди, среди которых находился капитан, остановившись на некоторое время около башни, двинулись дальше. Был ли капитан с ними или нет? Слон побежал по следу, ворочая хоботом во все стороны, надеясь уловить знакомый запах. Но его не было, и он вернулся к башне, где мог обонять только испражнения грифов, переваривавших поглощенную ими падаль.