Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров

Когда затрагивают верования пундитов, покушаются на их привилегии, человеческую свободу, месть их не знает пределов. Они засылают своих факиров в любое нужное место и заставляют их совершать самые ужасные преступления.

Так они отомстили за смерть своего брата Нариндры и за оскорбления, бессмысленно нанесенные его останкам.

Сидя на своих низких скамейках, неподвижные, сосредоточенные, всецело проникшись уважением к своим учителям, факиры слушали, не понимая, впрочем, ни слова, разговор, который пундиты вели на священном языке. Те говорили долго, и их серьезные голоса передавали друг другу причины сбора, на который они были созваны из самых отдаленных концов Индии. Речь их струилась, как ручеек, а за этими суровыми масками нельзя было увидеть ни следа удивления или волнения. Это действительно были необыкновенные люди, победившие все страсти и сложившие их к ногам одной – жажды расширять свои познания.

После долгих совещаний Кришна повернулся к группе факиров и сказал:

– Берар, подойди сюда!

Начальник тугов без страха, но и без хвастливого, напускного презрения ко всему приблизился к старцам, которые из ученых вдруг превратились в судей.

Кришна начал медленным и серьезным голосом:

– Берар, мы поручили тебе отомстить за смерть Нариндры и за надругательство над его останками. Как честный и верный слуга, ты исполнил это поручение с большой ловкостью, мужеством и искусством. Мы обязали тебя также выразить великодушному европейцу нашу благодарность за огромную оказанную нам услугу; то, что ты сделал в этом отношении, было достойно его и достойно нас. Все это хорошо, Берар.

Факир почтительно поклонился, сто раз вознагражденный за свое усердие и жертвы этими немногими словами, на которые пундиты очень скупы, так как вообще не балуют своих служителей. После довольно долгой паузы пундит продолжал:

– Но, исполняя свою обязанность, то есть наши приказания, ты не был слепым орудием мести или благодарности. Ты действовал помимо нас и, может быть, сам не сознавая этого, действовал даже против нас! Правда ли это, Берар?

– Правда, Сагиб…

– Спасая детей герцогини Ричмондской, хотя бы даже по просьбе нашего друга, капитана Бессребреника, ты разрушил план, задуманный нами, твоими господами, и этим доставил возможность торжествовать нашему общему врагу, презренному англичанину. Ты нарушил клятву и должен умереть!

– Я готов, Сагиб, – ответил факир просто и решительно.

– Принимая во внимание твое усердие, твое самоотвержение, многочисленные услуги, оказанные тобою твоим господам, ты умрешь самой благородной смертью, какой только может пожелать умереть верующий. Это будет священное обезглавление.

– Благодарю, о лучший и самый уважаемый из властителей! – воскликнул факир, падая на колени.

– Пусть принесут кариват! – сказал холодно пундит. Два факира тотчас же встали и вышли, чтоб поскорей исполнить приказание.

В числе странных и ужасных пыток, выдуманных индусами, существует добровольное обезглавление, совершаемое самим осужденным. Быть своим собственным палачом, самому отрубить себе голову одним ударом – дело довольно трудное. Надо непременно отрубить себе голову одним ударом, ибо в этом случае добровольный мученик считается святым; если же это ему не удается, он считается оскорбителем святыни, душа которого должна переселиться в тело нечистого животного. Орудие этого убийства – кариват. Это металлическое полулуние, по которому скользит очень тонкое стальное лезвие, приводимое в движение следующим образом: оба конца этого лезвия снабжены цепями со стременами на концах. Осужденный садится или ложится, надевает на шею полулуние и вдевает ноги в стремена. Потом он совершает обеими ногами сильный толчок, которого достаточно для того, чтоб отделить голову от туловища. Такого рода самоубийство очень распространено среди тех, кому надоела жизнь; они приводят его в исполнение с большой торжественностью, со всевозможными священными обрядами. Что же касается обреченных на него факиров, они исполняют его тем охотнее, что оно считается благородным искуплением. Таким образом, в глазах Кришны и других адептов Берар, лишая себя жизни кариватом, одновременно и наказывает себя, и вознаграждает.

Оба факира вернулись, неся, как святыню, на широком белом полотнище роковое орудие казни, запятнанное кровью и покрытое ржавчиной. Они разложили покрывало на земле, и Берар встал на середину его, ловко расположив различные части каривата, которые загремели и зазвенели. Он надел полулуние себе на шею, вдел ноги в стремена и сел, сильно согнув их, чтоб употребить в решительную минуту возможно большее усилие и отсечь себе голову одним ударом. Как человек, знакомый с обязательными обрядами этих трагических церемоний, Берар, приготовившись, стал ожидать обрядовых слов, которые должен был произнести распорядитель, а также знака, который тот должен был ему подать. Эти слова – mentram, священные изречения, читаемые пундитами; знак – это движение руки от сердца к устам.