Владилен Елеонский: Шпион товарища Сталина [сборник]

Тихая Урсула оказалась на удивление стойкой девушкой. Она жарко шла рядом, но мы с Хелен так страстно обнимались, что ей наконец стало неудобно.

Я не помню, как, когда и где, но Урсула отстала. Дальше я помнил только, что канистра с пивом почему-то осталась у меня.

Теперь мы вдвоем с Хелен пили пиво прямо из горлышка и хохотали так, словно, волшебным образом превратившись в мальчика и девочку, вновь вернулись в счастливое детство, когда потребности тела особо ничего не значат, а жизнь есть всепоглощающая увлекательная беззаботная игра.

Мы продолжили с Хелен в ангаре, за мастерскими, затем на какой-то лужайке, под раскидистым древним дубом, затем снова в саду. Похоже, пиво, как и шампанское, она могла пить бесконечно.

В общем, мы наклюкались. Утром я никак не мог понять: все происходит наяву или во сне?

Я открыл глаза в спальне, нежась в шикарной постели, как арабский шейх, и не сразу узнал свою комнату в особнячке, потому что Королева люфтваффе в длинном полотенце, намотанном на голое тело, стояла передо мной, ворковала какие-то ласковые слова и держала на серебряном подносе чашечку черного кофе.

Дальше был массаж. Ее удивительные похлопывания по бедрам сняли пивное похмелье как рукой. Хелен диагностировала у меня смещение шейного позвонка и посоветовала простенькое, но весьма эффективное упражнение — очень легкое покачивание головой влево и вправо.

Я весь кипел и бурлил, мне было не до шейного позвонка, но следовало срочно ехать на аэродром: в январе предстоял демонстрационный полет, и начальство в связи с этим желало сообщить мне что-то срочное.

Все у нас было, кроме интимной близости. Хотя моя Королева уверяла меня, что всю ночь лежала со мной в постели совершенно без одежды, а я сладко сопел, как новорожденный младенец, вместо того чтоб воспользоваться моментом. В общем, сам виноват!

Хелен была очень нежна и ласкова, она вела себя так многообещающе, что я ей поверил. Мол, пусть не сейчас, а позже, но все у нас будет!

Впрочем, поверил, как видно. зря. Наступили рождественские каникулы. Мы ходили по берлинским выставкам и театрам, частенько захаживали в пивную «Веселая наковальня», где собиралось весьма колоритное общество — видные пилоты люфтваффе.

Приятно было познакомиться и пообщаться. Пиво лилось рекой, а миловидная молодящаяся хозяйка пивной белокурая Эмма пила вместе с пилотами за милую душу и хохотала, как шестилетняя девчонка.

Между прочим, наверху у Эммы были устроены превосходные уютные комнатки. Там любой гость, желая в милом общении с существом противоположного пола снять свинцовый груз, повисший где-то ниже пояса, или просто уставший человек за умеренную плату или какой-нибудь подарок мог спокойно переночевать. Я, честно говоря, каждый раз, идя с Хелен в «Веселую наковальню», лелеял мысль, что комнатка наверху пригодится, причем очень скоро.

Эмма показалась мне тем приятным человеком, с которым вполне можно было дружить. Я подарил ей уникальную зажигалку, которую мне торжественно вручил дядя Жора перед отъездом в Германию. Наш хитромудрый заводской умелец сделал из средства зажигания сигарет и папирос средство самозащиты.

Как все народные умельцы, он втайне от начальства прикладывался к бутылке, но какой-то добрый человек не сдержался и сообщил. Дядю Жору отправили бы в ссылку куда-нибудь на молокозавод, но я вступился за него перед самим главным конструктором. Когда я привел примеры доблестных действий Георгия Степанова, которые, как позже выяснилось, неоднократно спасали опытные образцы истребителей от крушения, грозовые тучи над ним вмиг рассеялись. С тех пор он стал питать ко мне особую симпатию, к бутылке начал прикладываться гораздо реже, а вскоре перестал прикладываться вовсе.

Дядя Жора посоветовал передать зажигалку жене, но к тому моменту жена давно ушла от меня, рассказывать Жоре о личных перипетиях было некогда, поэтому зажигалка благополучно прибыла со мной в Германию.

Дядя Жора крутил, мутил, но секрет зажигалки не выдал. Посмеиваясь, он шепнул только, что тому, кто от нее прикурит, не поздоровится.

Эмма радовалась подарку, как пятилетняя девочка в бантиках. Она со смехом заметила, что в ее деле средства самозащиты не помешают.

Я не знал, что сказать Эмме относительно действия зажигалки, поскольку сам не знал, каково ее действие. Чтобы не выглядеть профаном, я предупредил, что тот, кто прикурит от нее, может впасть в кому, из которой, вообще-то, можно не выйти, поэтому применять чудо-защиту следует в самом крайнем случае.