«Они?» — Леонид Борисович привычно скользнул взглядом из конца в конец Малой Морской. Улица была безлюдна.
Бородачи уже входили в приемную, и старший что-то шумно-весело спрашивал у Зиночки.
Инженер отошел от окна, сел и откинулся на спинку кресла, широко уперев в край стола руки.
— Позвольте обеспокоить? — в дверь просунулась косматая голова.
— Входите, господа.
Старший бородач пропустил младшего, плотно прикрыл дверь и, повернувшись от нее, широко и весело улыбнулся: «Хороши, а?» Был он крутолоб, с крупным носом; под густыми, вразлет, бровями хитрые, в прищуре, глаза; пышные усы сплелись с пышной, в проседи, бородой, закрывавшей полгруди.
Леонид Борисович быстро встал, подошел к нему и молча крепко обнял. Не удержался — дернул за бороду. Потом обнял и молодого. И громко, так, что Зиночка вполне могла услышать, проговорил:
— Прошу, господа. Так какие у вас заботы?
И, выглянув в приемную, попросил:
— Не соблаговолите ли распорядиться, чтобы подали чаю, сударыня?
Потом снова с интересом оглядел посетителей:
— Артисты! По глазам только и узнать. Как величать-то на сей раз?
— Меня-с? Дормидонтом Онуфриевичем, ваше благородие. А его-с — Тиграном Самвеловичем.
— Нельзя бы полегче? — улыбнулся инженер. — Язык в штопор превратится. Ладно, Феликс, выкладывай.
— Погоди. Ты был у Ивана Ивановича? Как он? В Лондоне ему пришлось без сна и отдыха...
— Да, выглядит неважно. Однако условия там превосходные: солнце, море, сосны. Думаю, скоро восстановит силы.
— Что говорил об этом? — Феликс кивнул на окно — туда, в сторону Дворцовой площади.
Леонид Борисович кратко пересказал разговор с Ильичем.
— Да, промедления не последовало. — Феликс взял со стола «Биржевку», развернул, прочитал:
— «Мы, милостию пушек и нагаек, Николай последний, убийца и насильник всероссийский, палач польский, клятвопреступник финляндский и прочая, и прочая, и прочая преступления совершивший, объявляем всем нашим маловерным подданным...»
Голос его звучал торжественно. Инженер не удержался, рассмеялся:
— Самая пора для шуток!
— Ничего, Никитич, — сразу посуровев, проговорил Феликс и отшвырнул газету. — Всякое мы видели. Однако на Руси не все караси, есть и ерши. Еще поглядим, кто кому первый могилку выкопает.
— А вы с чем пожаловали? — поторопил его Леонид Борисович.
— Докладывай, Семен, — кивнул Феликс своему спутнику.
Аккуратно подстриженная темно-русая борода старила молодое бледное лицо Семена, делала его простоватым. И впрямь подрядчик, сколачивающий на бирже артели землекопов. Но инженер сейчас пристально вглядывался в его глаза, и Семен под этим взглядом невольно опустил голову.
— Что случилось?
— Пустяки, о чем говорить? — парень сделал досадливое движение левой рукой, и Леонид Борисович увидел, что два пальца на ней неестественно выпрямлены.
— Что случилось? — сердито переспросил он.
— Э-а, о чем говорить? — потряс рукой юноша. Голос у него был с хрипотцой, как у заядлого курильщика. — Ну, понимаешь, капсула взорвалась, туда-сюда немножко попало. Совсем мало, чего волнуешься?
Инженер отклонился вправо:
— Видишь меня?
— Конечно! — воскликнул Семен. Но тут же признался: — Мало... Ну, немножко плохо вижу.
— Что ты еще выкинул?
— Честное слово, ничего. Просто взорвалась, понимаешь?
— Как это — «просто взорвалась»?
Он хотел было сказать: «Осторожней надо, не с хлопушками дело имеешь!» — но лишь досадливо потер переносье: бесполезно говорить прописные истины тому, кто уверовал, что на семь дней раньше черта родился. А Семен — этот уверовал.
— Ладно, выкладывайте, что задумали?
Из приемной донесся легкий шум. Дверь приоткрылась. Вошла горничная с подносом.
— Не откажетесь, господа? — пригласил к чайному столику инженер. — Или что покрепче желаете?
— Жарковато для крепенького и рановато! — хохотнул старший. — А чайку, коли изволите!
Он потер руки.
Горничная разлила по стаканам густой пахучий чай. Вышла. Леонид Борисович глянул на часы, кивнул: «Приступайте».
Семен нагнулся к нему через столик, понизил голос:
— Главпочтамт в Тифлисе получает много денег для банка наместничества. Верный человек сказал. Очень много денег.
— Ну и что?
Парень даже привстал со стула:
— Не нужны?
— Вы не учитываете всех факторов, — сказал Леонид Борисович.
— Не учитываем? — мрачно переспросил Феликс. — Лады... А они, — он кивнул на окно, — они учитывают?
Читать дальше