Энн Перри: Блеск шелка

– Спасибо, – сказала женщина. – Я только что переехал в дом с голубой дверью, расположенный выше по склону. Меня зовут Анастасий Заридес. Я – лекарь.

Один из сидевших за столом мужчин пожал плечами и представился.

– Буду иметь в виду, когда заболею, – сказал он добродушно. – Если ты умеешь сшивать раны, можешь оставаться. После того как мы закончим спор, тебе будет чем заняться.

Анна не знала, что ответить. Она была не уверена, что он шутит: входя, она действительно слышала разговор на повышенных тонах.

– У меня с собой есть и игла, и шелковые нити, – сказала Анна на всякий случай.

Мужчина рассмеялся.

– Если на нас нападут, этого будет недостаточно. Как насчет воскрешения из мертвых?

– Мне никогда не хватало духу попробовать, – ответила Анна, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно естественнее. – А разве не этим занимаются священники?

Все расхохотались, но она уловила в этом смехе горькие нотки страха и поняла, каково здесь общее настроение. Прежде Анна не обращала на это внимания, стремясь побыстрее найти дом и приступить к работе.

– Каких священников ты имеешь в виду? – резко спросил один из мужчин. – Православных или католических? На чьей ты стороне?

– Я православный, – тихо произнесла Анна, понимая, что должна что-то сказать.

Ее молчание восприняли бы как обман.

– Тогда тебе придется молиться усерднее, – сказал ей мужчина. – Видит бог, нам это необходимо! Вот, выпей вина, лекарь!

Протянув ему свою чашу, Анна заметила, что у нее дрожит рука, и торопливо поставила чашу на стол.

– Спасибо.

Когда чашу наполнили, Анна подняла ее, заставив себя улыбнуться.

– Желаю вам не знать, что такое болезни… Ну, разве что кроме легкой сыпи или случайных нарывов. Я хорошо с ними справляюсь и беру за свои услуги недорого.

Все снова рассмеялись и выпили вино.

Анна один за другим обошла соседние дома, представилась и сообщила о своей профессии. У некоторых уже были лекари, но она это предвидела. Анна объясняла, что специализируется на кожных проблемах, особенно на ожогах, – и тут же уходила, ни на чем не настаивая.

Она покупала домашнюю утварь наилучшего качества в небольших лавочках, расположенных недалеко от ее дома. Там Анна также представлялась и рассказывала о своих умениях и навыках. В обмен на обещание расхваливать их товар лавочники соглашались рекомендовать ее услуги своим покупателям.

Через неделю к Анне обратились за консультацией всего двое больных. Их хворь была незначительной – зуд и воспаление. После обширной практики, которую Анна унаследовала от отца в Никее, это показалось ей пустяком. Она изо всех сил старалась скрывать свое разочарование перед Львом и Симонис.

Третья неделя оказалась более удачной. Анну вызвали к пожилому мужчине, которого сбили с ног на улице. У него на голенях и бедрах были серьезные раны и ссадины. Мальчик, которого послали за Анной, описал травмы достаточно подробно, и она поняла, какие снадобья нужно взять с собой. Через полчаса старику стало гораздо лучше, и уже на следующий день он расхваливал нового лекаря на все лады. Слухи об искусном врачевателе распространились довольно быстро, и за несколько дней число пациентов Анны утроилось.

Теперь она могла приступить к сбору информации.

Очевидно, лучше всего начать с епископа Константина, с чьей помощью Юстиниан послал последнее письмо. Раньше брат Анны постоянно писал о епископе, подчеркивая его преданность православной вере, мужество в противостоянии Риму и доброту по отношению к нему самому, тогда еще никого не знавшему в городе. Юстиниан также отмечал, что Константин был евнухом, и из-за этого Анна нервничала теперь особенно сильно. Крепко сжав руки, она стояла в комнате для приема больных среди знакомых запахов мускатного ореха, мускуса, гвоздики и камфоры. Необходимо следить за выражением лица, за каждым жестом. Малейшая ошибка вызовет у Константина подозрение, заставит его присмотреться к посетителю внимательнее. И тогда он обо всем догадается и может подумать, что она над ним издевается.

Анна нашла Льва на кухне, где Симонис накрывала на стол. Пшеничный хлеб, свежий сыр, зелень, салат, заправленный уксусом из морского лука, как и положено в апреле. Существовали четкие правила, что можно, а чего нельзя есть в каждом месяце, и Симонис знала их назубок.

Когда Анна вошла, Лев обернулся и отложил в сторону инструменты, с помощью которых чинил шкаф. С тех пор как они поселились в этом доме, Анна поняла, что у него золотые руки.