Лорен Уиллиг - Загадка кольца с изумрудом

Он схватил девицу за плечи, привлек к себе и заключил в объятия.

Минута не обманула его ожиданий.

Сначала испуганно ахнув, невеста вдруг прильнула к нему и ответила на поцелуй со страстью, на какую не отваживалась никогда прежде. Впрочем, теперь они были почти женаты. Обряд венчания, что вот-вот должен был свершиться, творил чудеса.

Руки, которые в первое мгновение уперлись ему в грудь, словно желая оттолкнуть, скользнули на плечи, где и задержались, голова чуть наклонилась назад, а губы слились с его губами. Теплая и нежная под широченным плащом, она была словно создана для объятий Джеффа. Тьма внутри экипажа обволокла их, точно бархатная обшивка в коробке для драгоценностей, отделяя от постоялого двора и зловония, останавливая ход времени.

Минуло добрых несколько минут, когда до Джеффа стало вдруг доходить, что его невеста несколько пышнее, чем ему помнилось. Руки, обвивавшие его шею, были круглее, нежели руки Мэри, а спина шире. Не прерывая поцелуя, Джефф снова провел по ней ладонью. И впрямь шире. Может, так кажется из-за толстой плащевой подкладки? Тут его поразило еще одно явное несоответствие: пахло не дорогими французскими духами Мэри, а чем-то более тонким и легким, бог весть почему наводившим на мысли о парке Сибли-Корт в летние дни. Аромат был приятный, но даже отдаленно не напоминал Мэри.

Джефф целовал другую женщину.

Любовный хмель вмиг соскочил с него. И пришла еще одна страшная догадка: шум, что, забывшись в поцелуе, он принимал за стук собственного сердца, доносился отнюдь не из его груди. Шумел человек со стороны, который — о ужас! — стоял буквально в двух шагах от кареты, прямо у него, у Джеффа, за спиной. Кто бы это ни был, смеялся он и подшучивал явно с издевкой и, несомненно, над Джеффом.

Оцепенев от страха, Джефф с чмокающим звуком прервал поцелуй. Женщина в его руках — не Мэри — прерывисто вздохнула, будто была ошеломлена не меньше, чем он.

Проклятие! Кто она такая?

— Браво, Пинчингдейл! — послышался голос из-за спипы. Джефф, продолжая стоять на ступенях экипажа, резко повернул голову и увидел Мартина Фробишера. Тот поприветствовал его кивком, преувеличенно выражая одобрение всем своим видом. — Не нуждался в воздухе по меньшей мере минуты три, верно, Понсонби?

Навеселе, как и приятель, и даже в трезвом виде куда менее сообразительный, чем Фробишер, Перси Понсонби, тяжело ступая, вошел в небольшой кружок фонарного света и круглыми совиными глазами уставился на женщину позади Джеффа.

— Послушайте-ка, Пинчингдейл, с кем это вы?

Джефф лишь одно знал наверняка: он был не с Мэри Олсуорси.

Женщина, что считанные мгновения назад жарко целовалась с ним, резко отпрянула. С ее головы слетел капюшон, и растрепанные рыжеватые пряди засияли, точно золото. Гладкие черные волосы Мэри, озаренные огнями свечей, мерцали, как голубовато-серебристый ручей в лунную ночь. Внешние уголки ее сапфировых глаз были чуть подняты вверх, а эта женщина смотрела па Джеффа круглыми от страха почти желтыми бусинами. Только полными губами одна походила на другую, впрочем, губы этой были, пожалуй, мягче и чувствительнее. Мэри ни разу не отвечала на поцелуи столь пылко.

— Так, так, так… — протянул Мартин Фробишер, смакуя словцо, будто глоток изысканного портвейна. — Так, так, так…

Он ухватился за это «так» и явно решил допечь им Джеффа. Которому и без того было тошно.

Поцеловаться с сестрой невесты! Притом продолжительно и с каким удовольствием! В первые годы Реформации, когда властвовали мрачные законы церкви, подобную шалость расценили бы как кровосмешение. Провинившихся ждало бы наказание, привести в исполнение которое помогали мешок, улей и огромная чаша с медом.

Увлеченный мыслями о неумышленном преступлении, Джефф только теперь задумался о главном. Какого черта младшая сестра Мэри делала в его экипаже? Он чувствовал себя так, будто едва получил по темени увесистой дубинкой. Случилось немыслимое, а голова до сих пор шла кругом.

— Сдается мне, там крошка Летти Олсуорси, — продолжил Фробишер с видом кота, что достал канарейку, упавшую в миску со сливками.

Летти Олсуорси резким движением руки набросила на голову капюшон.

— Нет, не Летти, — пропела она из-под черной материи неестественно тонким голоском. — Я Мэри, неужели не заметили, глупый вы человек?

Даже туповатый Перси оказался не настолько безмозглым. Скрестив руки на груди, он всмотрелся во тьму кареты и произнес: