Лорен Уиллиг - Загадка кольца с изумрудом

Джеффри взял одну из книг в изрядно потертом переплете — «Энеиду» Вергилия. В ведомстве рассудили так: французы глуповаты, в жизни не додумаются увязать код, основанный на греческом алфавите, с римским героическим эпосом, а посему станут старательно и тщетно искать потаенный смысл в загадочных Софокловых трагедиях. И почти не ошиблись. Как утверждал парижский осведомитель Джеффа, в министерство полиции свезли все копии Платоновых диалогов, которые только сумели раздобыть, а работ Аристофана не нашли в целом Париже.

На вид ничем не отличавшаяся от других, книга изобиловала пометами на полях. Человеку стороннему они показались бы обыкновенными школьными каракулями: перевод отдельных слов, обрывки бездарных стишков, хлесткие словечки в адрес учителя, выведенные для соседа по парте, да молодецки дерзкие умозаключения. Однако хотя чернила были умело затерты, отчего записи выглядели давнишними, самые первые из них Джефф сделал не далее как в прошлом году. Старательности ему было не занимать.

Нетерпеливо переступив с ноги на ногу, он положил рядом письмо Уикхэма и лист с кодом. От первого же слова в записке повеяло тяготами ада. «Поезжайте», быстро записал Джефф, второй рукой уже раскрывая книгу на следующей указанной странице.

Если судить с позиции расшифровщика, «Энеида» была далека от совершенства. Вергилий не удосужился предсказать появление ни Бонапарта, ни Георга III, а его давно отжившие свой век словечки, что соответствовали, к примеру, нынешней «артиллерии», наводили на престранные мысли. Тем не менее Лига Пурпурной Горечавки по сей день с успехом пользовалась кодом, неизменно ставя в тупик Бонапартовых шпионов. Тем же способом Джефф с приятелями водили за нос профессоров в Итоне, вне всякого сомнения, разбиравшихся в классической поэзии куда лучше Бонапарта. Во всяком случае, так они утверждали в беседах с родителями, приезжавшими навестить своих чад. Но Джефф не вполне доверял громким словам.

Спустя десять минут книга вновь стояла на полке, а Джефф читал, что записал на чистом листе: «Поезжайте в Эйре. [3] Эйре — национальное название Ирландии, официальное название в 1937–1949 гг. Возможно скорее. Дело срочное. Завтра рано утром явитесь в ведомство за указаниями». Если бы он не споткнулся на слове «Эйре», которое сначала принял за «аре», потом за «эре» (об Ирландии, как и о Бонапарте, Вергилий слыхом не слыхивал), то управился бы минуты на две быстрее. В правильности «скорее» и «рано» можно было не сомневаться. И под тем, и под другим словом чернели жирные полосы.

Медовый месяц Джефф мечтал провести отнюдь не в Ирландии, а в Озерном краю, где в воображении уже бродил рука об руку с молодой женой среди руин старинных замков и читал ей стихи на живописных берегах. Впрочем, за годы работы в Лиге он усвоил, сколь важно уметь вмиг отказаться от прежних намерений, если того требует долг. Конечно, удобнее жить, когда все заранее продумано, но кровожадным мерзавцам до чужих планов нет никакого дела.

К тому же, отметил Джефф, озорно улыбаясь, главное, без чего не обойтись в медовый месяц, — это супружеское ложе. Остальное, по сути, вздор.

Вполне успокоившись, он макнул перо в чернильницу и быстро написал: «Немного задержусь по личным обстоятельствам. Объясню завтра».

«Уикхэм, держу пари, не запрыгает от радости, — рассуждал про себя Джефф, сосредоточенно зашифровывая ответ, что становился бессмысленным набором цифр и букв и обещал занять на бумаге куда больше места, нежели одна строчка. — Но о делах вроде моих толкуют с глазу на глаз, а не пишут в секретных письмах».

Он сжег послание от Уикхэма, накапал сургуча на свернутый листок с ответом, прижал к нему печатку на кольце и с видом победителя взглянул на часы. Ха! Уложился всего в пятнадцать минут!

Стремительно покинув кабинет, Джефф поспешил назад — снова через пустующие комнаты, которые с приходом в этот дом Мэри наконец очнутся от дремоты. Если поторопиться, можно поспеть к «Оксфорд-Армз» раньше, чем она. Он представил, как Мэри едет к нему сквозь ночь, и в жилах радостно взыграла кровь. Даже теперь, когда все было готово — за невестой поехал экипаж, в кармане похрустывало драгоценное специальное разрешение и молодых ждал священник, — Джеффу не верилось, что именно его, а не кого-то другого Мэри сделала своим избранником.

В памяти ожил день их встречи. Два года тому назад — она только начала выезжать в свет… Вернее, два года, месяц и три дня. Подобного чуда с ним в жизни не случалось. Наверное, над его головой в ту светлую минуту грянул гром — сказать наверняка Джефф не мог. Так или иначе, в ушах определенно загрохотало, а остальные звуки вмиг смолкли. Он удостоился чести танцевать с ней. Играли контрданс, во всяком случае, нечто оживленное, но Джеффу казалось, что в любом прыжке танцоры замирают, а обходы делают по кругу в тысячи миль. Музыка, стук ног по половицам, голоса и смех — все отодвинулось за садовую ограду, возведенную улыбкой Мэри да прикосновением ее пальцев к его руке.