Бернард Корнуэлл - Честь Шарпа

Теперь он наслаждался. Он был пьян, наелся лучше, чем может себе позволить солдат, и сидел рядом с симпатичной, беременной, темноглазой девочкой.

— Это удивительно, — заметил капитан Д’Алембор, — как она держит его в руках.

Шарп улыбнулся. Он снова был майором — восстановлен в чине и временно командует Южным Эссексом. Командование могло быть только временным. Он не прослужил достаточно долго в майорском чине, чтобы получить следующий, так что он должен ждать вместе со всеми, кто заменит подполковника Лероя.

Веллингтон, разъяренный разграблением обоза до того, что почти лишился дара речи, приберег похвалы для Шарпа. Инквизитор, чьи синяки объяснялись падением с лестницы, предоставил Generalissimo список людей, которые поддержали мир с Францией. Их уже навестили и им пришлось выслушать кое-какие аргументы, которые были не совсем угрозами, но немногим от них отличались.

Инквизитор предложил другое объяснение смерти маркиза — объяснение, выслушанное в тишине испанскими офицерами, специально собранными, чтобы услышать это. Они смотрели на Шарпа, на Веллингтона, и некоторые, увидев в этом злую шутку, смеялись.

Маркиза, которая заставила Веллингтона улыбнуться сквозь гнев, забрала свои сокровища из дома инквизитора. Ей обещали охранную грамоту как только дороги к границе будут очищены от последних французских гарнизонов. Веллингтон, как всегда снисходительный к женской красоте, выслушал ее отчет о Договоре и вознаградил за предательство, вернув все ее богатства. Она вернется домой, а Шарп вернется туда, куда должен вернуться — к своим людям.

Он пировал с ними этим вечером, произнес смутивший новобрачных тост, и смеялся, когда они приветствовали маркизу и, глядя на ее откровенное платье, просили ее попрыгать вверх-вниз. Теперь, стоя на лестничной площадке с капитаном Д’Алембором, он чувствовал волну теплого чувства к этим солдатам, жизнь которых была настолько тяжела и почти лишена удовольствий, и мало кто умел, как они, принимать и тяготы, и удовольствия во всей полноте. Он посмотрел на капитана Д’Алембора.

— Зачем я вам понадобился?

— Мы просто подумали, что вы рано ляжете спать, сэр. Думаю, вы могли бы захотеть произнести еще один тост.

Шарп засмеялся. Он шел вниз по лестнице и слышал приветствия и смех его людей, видел напуганного владельца гостиницы, который вздрагивал каждый раз, когда билась новая тарелка или стакан, он подошел к главному столу, взял бутылку шампанского, улыбнулся Ангелу, которому отвели почетное место, затем возвратился к лестнице.

— Куда вы идете, сэр? — крикнул кто-то.

Он не ответил, вместо этого просто помахал бутылкой и взбежал по лестнице, прыгая через две ступеньки, и приветствия, насмешки, и свист летели ему вслед, много чего было высказано о нем, а наверху он обернулся, поднял бутылку и поклонился им. Он дождался тишины, для чего понадобилось много времени, но наконец лица обратились к нему, красные от выпитого и ухмыляющиеся майору, который восстал из мертвых, чтобы вести их к победе.

Он задавался вопросом, что он должен сказать. Веллингтон в гневе на солдат, которые разграбили обоз, назвал свою армию «отбросами общества». Шарп громко рассмеялся. Он гордился ими.

— Баталь-ооон! — Он сделал паузу. Они ждали. — Утренняя поверка в семь часов, женатые мужчины тоже. Доброй ночи.

Он повернулся, смеясь, и их оскорбления преследовали его до двери комнаты.

Он вошел внутрь. Первое, что он увидел, была пара туфель, лежащих на боку. Рядом с туфлями было кремовое платье, брошенное на пол.

Она была в постели. Она улыбнулась шампанскому, затем ему, и Ричард Шарп, опираясь на запертую дверь, думал, что это и есть то, что вело его через всю Испанию в этот город. Эта женщина, изменчивая как сам грех, которая любит и предает его в одно и то же время. Она была столь же верной, как утренний туман, столь же крепкой, как штык, а значит, самой подходящей наградой для солдата.

Он отстегнул свой палаш, прислонил его к стулу и сел на кровать. Маркиза притянула к себе его лицо поцеловала и взялась за пуговицы его куртки. Она была Золотая Шлюха, она была враг, и она знала, что этот человек, если ее жадность потребует, отдаст ей свой меч, свои силы и даже свою жизнь. Он отдаст ей все, что имеет, кроме одной маленькой вещи, которую она хотела; одну маленькую вещь она не может у него отнять — честь Шарпа.

«Захваченные богатства, — писал Чарльз Оман в своей великой «Истории Пиренейской войны» — были столько велики, что ни одна европейская армия никогда не захватывала подобных… со времен Александра Македонского, разграбившего лагерь персидского шаха после сражения при Иссе».