Дэвид Ротенберг: Шанхай. Книга 1. Предсказание императора

Раздался громкий стук в дверь.

— Войдите! — крикнул Врассун-патриарх.

В кабинет вошел покрытый пылью и все еще пахнущий лошадьми мужчина. Он передал хозяину пакет, запечатанный сургучом с оттиском большого пальца, и тут же удалился. Патриарх схватил пакет и повернулся к окну, за которым собирался неизбывный лондонский туман. Впервые за последние недели появилась надежда на то, что солнце все-таки сумеет пробиться сквозь зловонный смог. Элиазар Врассун сломал печать, быстро прочитал донесение и повернулся к остальным.

— Если они продолжали сохранять такую же скорость передвижения, о которой говорится в донесении, наши корабли, пока мы тут с вами разговаривали, должны были вплотную приблизиться к реке Янцзы.

— Наши корабли, отец? — спросил Ари.

— Британский экспедиционный корпус. Наши корабли.

Кровь из глубокого пореза на руке брызнула на открытые поршни парового двигателя, и покрытый копотью мужчина принялся безбожно ругаться. Английские моряки, несшие вахту в кочегарке, изумленно слушали его брань, но не потому, что сквернословие было для них в новинку, а из-за того, что мужчина ругался на смеси фарси, хинди, английского кокни и языка, который был им не знаком, — идиша.

Эта достойная восхищения лингвистическая тирада закончилась троекратным осуждением в адрес женских гениталий — на фарси, — причем существительному предшествовал известный английский глагол, и все это было облачено в форму причастного оборота. Затем мужчина снял с шеи красный платок и, стерев кровь с руки и грязной рубашки, сказал:

— Попробуйте завести машину еще раз, джентльмены. Посмотрим, возможно, моя кровь ублажила ее.

Через несколько секунд чертов двигатель заработал, и корабль военно-морских сил ее величества «Немезида» впервые за последние полтора дня двинулся вперед. Механики радостно завопили и стали восхвалять странного рыжеволосого багдадского еврея, которого они знали под его христианским именем Макси.

Макси Хордун улыбнулся. На фоне закопченного лица его большие белые зубы казались еще белее. Он легонько пнул двигатель носком ботинка и отправился на палубу, пробормотав себе под нос:

— Чертовы пароходы когда-нибудь угробят всех нас.

У него имелись основания для подобных прогнозов. Несколько лет назад, отчаянно стремясь увеличить объемы продажи опия в Китае, Ричард, невзирая на возражения Макси, взял в аренду два колесных парохода.

— Это дрянь, поверь мне, братец.

— Зато они, пока позволяет погода, могут сделать три ходки от Кантона до Северного Китая и обратно, — возразил Ричард. — А парусное судно, даже самое быстрое, больше двух сделать не успеет. Ну же, Макси, только подумай, какие возможности перед нами откроются, если наша ежегодная прибыль увеличится на пятьдесят процентов. Пятьдесят процентов, Макси!

Несмотря на свое предубеждение и вполне обоснованный страх перед сезоном муссонов, Макси согласился, но все же попросил:

— Ты хотя бы дай мне взглянуть на эти чудеса технической мысли, прежде чем выбрасывать наши деньги.

Макси осмотрел пароходы, и, хотя суда были лучше тех, которые строили Миллер и Симингтон, в надежности они уступали детищу Генри Белла под названием «Комета». Целую неделю Макси провел с механиками, изучая, каким образом пар подается из котлов на поршни. Затем он поставил под сомнение безопасность применения в машине соленой морской воды, однако его заверили в том, что, если чистить котлы после каждого плавания, соляные отложения не повредят механизму. Макси кивал, но уверенности у него не прибавлялось.

В конце концов, Ричард все же взял пароходы в лизинг через представлявший их интересы в Гонконге лондонский банк «Барклай», обратному рейсу катастрофически не хватало, и котлы должным образом не чистились. По этой причине обратный путь занимал очень много времени — гораздо больше, чем ожидалось первоначально. Когда пароходам оставалось меньше дня пути от Бокка-Тигрис до Кантона, муссоны все же застали их врасплох. Макси выжимал из паровых двигателей все, на что они были способны, но обогнать шторм так и не удалось. Он обрушился с такой яростью, словно по каким-то неведомым причинам питал к ним личную ненависть. Корабль то зарывался носом в волны величиной с гору, то снова выныривал. Стихия сорвала люки, и стало затапливать отсеки. Макси, как наяву, ощущал бурлящую воду, поднимающуюся вокруг него, когда в машинном отделении пытался завести заглохшие двигатели идущего первым судна. Однако это оказалось невозможным: холодная морская вода попала в цилиндры и залила котлы.