Александр Дюма - Исповедь маркизы

Как только мы оказались наедине, она воскликнула:

— Ах, милая подружка, у меня важная новость.

— Что случилось?

— Меня выдают замуж.

— За кого?

— За господина принца де Леона, сына господина герцога и госпожи герцогини де Роган, племянника госпожи де Субиз.

— Вы довольны? Иначе ведь и быть не может?!

— Я в самом деле довольна. Я только что его видела: он мне нравится.

— Он красив? Он мил?

— Ни то и ни другое, но он мне нравится. Он очень умен и, кажется, в восторге от меня.

— Тем лучше!

— Он богат, я тоже. У нас будет большой дом; вы будете ездить ко мне в гости, душенька. Я выдам вас замуж за какого-нибудь вельможу. Вы будете счастливы, мы все будем счастливы.

— Ах! Я не возражаю, но мне что-то не верится.

И тут Роклор принялась превозносить принца де Леона на все лады. Я почтительно ее слушала и в то же время полагала, не будучи в этом уверена, что в глубине души она надо мной посмеивается. Я смотрела на ее горб и еще более кривое лицо и не переставала удивляться, что благодаря золоту все это можно не замечать.

Однако, для того чтобы понять суть этой истории, следует знать, что представлял собой герой этой истории принц де Леон; Роклор не подозревала об этом, а я тем более, ибо в ту пору я ничего не знала ни о жизни вообще, ни о дворе в частности.

Принц де Леон был высокий, статный и очень некрасивый малый. У него была походка пьяного человека и, безусловно, самые неловкие манеры, какие только могут быть. Он участвовал в одном военном походе, не стесняя себя в средствах, а затем объявил, что болен и не в состоянии больше служить; он обосновался в Париже и покидал его лишь в случае крайней необходимости, когда ездил к кому-нибудь на поклон.

Молодой человек отличался блестящим умом и к тому же был отъявленным интриганом; он держался крайне высокомерно и, несмотря на его уродство, на него всегда и повсюду обращали внимание.

Будучи заядлым и хладнокровным игроком, принц де Леон довольно часто выигрывал и тратил на себя много денег, но не стоило просить его о какой-нибудь даже самой простой услуге. Этот капризный, взбалмошный, упрямый человек никому ни в чем не уступал, делал все, что ему заблагорассудится, и никогда не отказывался от принятого решения.

Он влюбился в некую актрису по имени Флоранс, у которой от герцога Орлеанского родились сын, аббат де Сен-Фар, ставший впоследствии архиепископом Камбре, и дочь, вышедшая замуж за генерал-лейтенанта г-на де Сегюра.

Эта Флоранс была красивая, ловкая, бывалая особа. Она очаровала г-на де Леона и настолько вскружила ему голову, что он не отходил от нее ни на шаг. Господин и г-жа де Роган страшно встревожились, опасаясь, что их сын женится на комедиантке; они тряслись от ужаса и предпринимали все возможные меры, чтобы избавиться от нее. Тем временем, представьте себе, Флоранс родила г-ну де Леону трех детей; он поселил свою любовницу в Терне, в прелестном доме на Рульских аллеях, и осыпал ее подарками, не считая остального.

Флоранс была неприятной особой, и я никогда не понимала, чем она пленяла всех этих мужчин. При всей ее красоте у нее был угрюмый вид. Ладно бы с ней связался только князь де Леон, но ведь ею увлекся еще и сам господин герцог Орлеанский!..

В ту пору г-н де Леон должен был председательствовать в штатах Бретани; этот пост, имея на то право, уступил ему отец, исполнявший эту обязанность поочередно с г-ном де ла Тремуем.

Принцу следовало отбыть в Динан, и ему было крайне тяжело расставаться с любовницей. Флоранс же нисколько не страдала; в то время как г-н де Леон горевал и отчаивался у ее ног, она заявила, пожимая плечами:

— Вы такой простак: возьмите меня с собой.

— Взять тебя с собой, душа моя! Взять тебя в Бретань, на собрание штатов, где я буду председательствовать?

— Почему бы и нет?

— Такого еще не бывало.

— Значит, будет.

— Но тебя забросают камнями, тебя оттуда выгонят, моя бедная Флоранс!

— Полноте! Я поеду в вашей карете!

— В моей карете?

— Да, в вашей карете, с вашей шестеркой лошадей, с вашими лакеями и телохранителями и Бог знает с чем еще! Черт побери, кому придет в голову, кто я такая? Все примут меня за знатную даму; я же актриса и сумею сыграть свою роль, и ваши бретонцы будут оказывать мне уважение.

— Ах! Вероятно, это было бы забавно, но это безумие.

— Безумие! Отчего же? Это дело решенное, если вам будет угодно.

— Что ж, клянусь честью! Нас в этом не изобличат. Ты поедешь.

Флоранс села в карету принца, запряженную шестеркой лошадей, как и было ею предсказано; она напустила на себя в высшей степени елейный и невинный вид, заставив восхищаться ее строгими и чуть ли не целомудренными манерами, и облачилась в строгое, почти монашеское платье; славные бретонцы ни о чем не догадывались до тех пор, пока в один прекрасный день проезжие придворные не узнали и не разоблачили плутовку.