Олег Бершицкий - Кровавые воды Хьерунгавага (по мотивам «Саги о йомсвикингах»)

— Что для воина важнее жена и очаг или сражение и слава?! – уязвленно воскликнул Сигурд.

Разговор закончился. Братья спешно собрали корабли и людей. Как закончили, сразу отправились к Йомсборгу, по дороге обсуждая, какие славные дела их будут ждать в дружине Пальнатоки. Остановившись в бухте, они вышли на разговор с хевдингами. Сам Пальнатоки возглавлял делегацию, рядом с ним Сигвальди.

— Да я ж знаю их! – Сигвальди пригляделся для уточнения. – Точно, это же сыновья Весети, родича твоего. Одного звать Буи, другого Сигурд.

Пальнатоки выслушал сначала Сигвальди, далее обратился к новоприбывшим:

— Надо думать, вы приплыли к нам с единственной целью.

— Ясно, что так, — подтвердил Буи, гордо выпятив грудь, как бы демонстрируя могучее тело, которым награжден природой. – Примешь нас?

Сигвальди шепнул что-то на ухо вождю, прежде чем тот приступил к вынесению вердикта. Пальнатоки дал добро. Сигвальди спросил:

— Слышал я, будто была у вас вражда с Харальдом Колпаком, чем же кончилась она?

Буи не рассчитывал услышать этот вопрос, но не растерялся.

— История долгая, некогда пересказывать, да и не к месту будет.

Пальнатоки все время разговора приглядывался к претендентам. В итоге он решил остановить разговор, тем более, сыновья Харальда могли не верно истолковать слова сыновей его недруга и начать побоище.

— Рискнем принять их так, без объяснений и испытаний. Вижу воины хорошие, храбрые. Мало средь нас найдется таких, кто сравнился бы с сыновьями Весети. Я взял бы этих двоих не думая, но правила требуют вашего слова.

Соратники почти не совещались. Мнение Пальнатоки ценилось высоко и его выбор признали справедливым. Они дружно заголосили: «Да, пускай вступают, мы рады будем иметь их на нашей стороне. А коли старая вражда всплывет, да раздоры всякие начнутся меж нами, так тебе судить нас!». Ворота разверзлись, пропуская ладьи во внутреннюю гавань. Дружину Буи и Сигурда по обычаю испытали, и пятьдесят человек осталось в рядах йомсвикингов. Слава великого Йомсборга росла год за годом, каждое лето ходили викинги в походы и совершили столько деяний, что не счесть.

Ранним утром хевдинги собрались на каменной арке над воротами Йомсборга. Люди на ожидающих ладьях, одетые в отменные доспехи и с лучшим оружием, явно собранными в набегах, поражали юностью лет. Не старше двадцати годов, не младше семнадцати. Вождю их так вовсе исполнилось на вид не более двенадцати, зато лицо юноши алело от решительности, а сталь в глазах выдавала умелого воина. Множество сражений осталось за плечами у молодой дружины, в том не возникало сомнений. И не правили бы они ладьи к Йомсборгу, если не считали себя достойными вступления.

— Кто тут Пальнатоки! – крикнул юнец. – Пусть выйдет и говорит со мною!

— Что за дерзкие речи, из чьих уст исходят? – вопрошал Пальнатоки, выйдя вперед.

— Не признаешь? – хмыкнул парень. – Не удивительно, давно ты покинул Фюн и не объявлялся там. Я Вагн сын Аки, твой внук.

— Родство у нас не играет роли, а буйство и того пуще.

— А я и не взываю к родству, — оскорблено выпалил Вагн. – Собираюсь я предложить тебе мой меч и мечи людей, что со мной. Грубостью не смущайся, и дома меня знавали как неучтивого и непокладистого.

— С чего же ты решил, будто здесь уживешься, раз даже дома от твоих выходок все стонали? – проговорил тогда Пальнатоки.

Вагн посмеялся в кулак и неуважительно глянул на вождя.

— Видать, родич, врут злые языки о тебе и городе твоем, коли таким, как мы, нет места в войске Йомсборга. Разве не яростью и отвагой прославились йомсвикинги по всей Дании и за пределами?

Пальнатоки не обиделся, но смутился. Стал держать совет с хевдингами.

— Ну, как, возьмем их или нет? Советуйте.

Буи перегнулся через перила арки. Молодые дружинники смеялись, боролись и похвалялись подвигами сверх меры. Вагн же был среди них первым.

— Вагн лишь ко мне был привязан, — задумчиво потер бороду Буи жилистой ручищей. – Остальные боялись его, а я дружил. И все-таки предлагаю отправить их домой. Уж больно пылкий нрав у этих юнцов. Не по нутру им придутся законы наши.

Вздохнув, Пальнатоки вернулся к краю арки.

— Вагн, родич! Извини, но мои люди против, а родичи поддерживают решение. Плыви-ка назад и не держи на нас обиды.

Кулаки юноши сжались до обеления, глаза блеснули обидой. Воины его отступили на два шага, остерегаясь гнева. Трижды ударив в драконью голову на носу корабля, Вагн стряхнул кровь с разбитых костяшек и выпрямился.