Джеймс Купер - Сатанстое [Чертов палец]

Язон был совершенно иной. Он также был рослый детина, но угловат, жилист и костист; походка же и манеры его были так неуверенны, так неопределенны, что их можно было назвать разболтанными, хотя он в действительности был весьма силен, так как до двадцати лет работал на ферме. Он был деятелен, хотя этому трудно было поверить, глядя на его расхлябанность. Любую мысль он схватывал гораздо быстрее Дирка, но не всегда верно, тогда как молодой голландец, хорошенько подумав, всегда улавливал самую суть. Рассердить Дирка было очень нелегко, но когда это удавалось, то он становился ужасным.

Не знаю, следует ли мне говорить о себе, но я сделаю это насколько возможно объективно. Выросши на воле, я был силен, деятелен, красиво сложен и, говорят, весьма недурен собой. В детстве мы не раз мерились силой с Дирком, и тогда я постоянно одерживал верх, но теперь победа осталась бы за ним, и если бы не моя ловкость и проворство, то лучше было бы мне вовсе не мериться с ним силой. Я был не зол, доброжелателен к моим ближним, а к деньгам не питал особенного пристрастия, хотя и умел ценить их.

Все это я сказал, чтобы нарисовать читателю портреты трех главных действующих лиц, фигурирующих в настоящем рассказе.

Мне только что исполнилось двадцать лет, когда мы с Дирком впервые отправились знакомиться с городом Нью-Йорком.

Хотя расстояние от нас до этого города было всего двадцать пять миль, все же поездка в Нью-Йорк считалась чем-то необычайным. Отец мой бывал там раза четыре в год, и про него по этому случаю говорили, что он непоседа и его никогда нельзя застать дома. Мы с Дирком отправились вскоре после Пасхи. В это время многие семьи из окрестностей столицы съезжались туда, чтобы побывать в церкви Святой Троицы на торжественных богослужениях, подобно тому как евреи на Пасху отправлялись в Иерусалим. Я должен был остановиться у своей тетки мистрис Легг; у Дирка также были в Нью-Йорке родственники, которые рады были его приютить. Для того чтобы отправиться вместе со мной, Дирк приехал к нам за несколько дней до нашего отъезда, и все это время прошло у нас в сборах и хлопотах.

Отец припас для нас двух превосходнейших коней, а заботливая матушка встала чуть свет, чтобы разбудить нас пораньше и отправить в дорогу: она хотела быть уверенной, что мы прибудем на место до наступления ночи.

По милости Божьей, грабителей на больших дорогах тогда не существовало, но встречались иные опасности, а именно мосты. Последние далеко не все были в надлежащем порядке, и дорога делала такие крюки, что нетрудно было заблудиться и проплутать иногда несколько дней в долине Гарлема — беспредельной пустыне, расстилавшейся на громадное пространство и лежащей всего в семи-восьми милях от столицы.

С первым лучом солнца мы выехали из Сатанстое. Дирк был удивительно в духе, и мы без умолку болтали по дороге, как две пансионерки; никогда еще я не видел моего приятеля столь общительным. Не отъехали мы и одной мили от дома, как он сказал:

— А знаешь, Корни, чем наши папеньки были заняты последнее время?

— Нет, не имею ни малейшего представления!

— Неужели? Так ты не знал, что они подали губернатору коллективное прошение об утверждении их в правах собственности над землями, приобретенными ими от мохоков во время последней кампании, в которой оба участвовали вместе офицерами милиции!

— Это для меня совершенно ново! — воскликнул я. — И я, право, не понимаю, почему они делали из этого секрет!

— Почему? Может быть, для того, чтобы об этом не пронюхали янки! Ведь ты знаешь, что мой отец не выносит, чтобы какой-нибудь янки совал нос в его дела?

— Но как же ты узнал об этом, Дирк?

— Мне сказал сам отец; мы курим вместе и беседуем, и тогда он мне говорит все!

— Я тоже начал бы сразу курить, если бы знал, что это верное средство узнать все, что мне хотелось бы знать! — заявил я.

— Да, трубка многому содействует! — заметил Дирк.

— По-видимому, так, если твой отец открывает тебе свои мысли и секреты в то время, когда вы курите свои трубки. Но где же находятся эти земли? — спросил я.

— Вблизи земли мохоков, возле Хампширских концессий!

— И много там земли?

— Сорок тысяч акров, из которых часть составляют те луга, пригодные под пастбища, к которым так льнут все голландцы!

— И твой отец вместе с моим совместно купили эти земли, говоришь ты?