Кристиан Жак - Запретный город

Ходатай понизил голос.

— Этого бездельника надо проучить как следует… Я не прав? Если его хорошенько наказать, то мы спасем его от куда худших выходок. А если мы пустим дело на самотек, то мы же и виноватыми окажемся. А малый пропадет.

Писец спорить не стал.

— Что предлагаешь?

— Положим, ты послал Жара на обязательные работы. А он идти не хочет… Это же неповиновение власти, так? И ты вправе вызвать ватагу молодцов, и те потащат его в темницу, а там-то уж он скоро и образумится.

— Это можно… Сделаем. А что мне за это будет?

— Дойную корову приведу.

У чиновника рот наполнился слюной. Такое богатство, можно сказать, маленькое сокровище — за сущую безделицу.

— По рукам.

— Ну и, понятное дело, пару-другую мешков с зерном добавлю. Надо спасать Жара. Надо, чтобы Жар вернулся в хозяйство.

Что-то сырое и мокрое, как лягушка, проползло по его лбу, и Жар поспешил открыть глаза.

Рыжий пес обнюхивал чужака, но нападать на него, похоже, не собирался. Солнце еще не зашло, но вечерний ветерок уже принес речную прохладу на западную окраину Фив и на дорогу, идущую к Месту Истины.

Молодой человек потянулся было к животному, чтобы погладить охристую шерсть, но собака, услыхав цокот подкованных копыт, отскочила в сторону. Сотня ослов мерной поступью продвигалась к деревне мастеров. Возглавлявший процессию седой человек явно знал дорогу как свои пять пальцев и прекрасно управлялся с четвероногими.

Жар восхищенно глядел на проходящий караван. Этим людям, в отличие от него, не надо было бояться охраны и укреплений.

Чуть приотстав от каравана навьюченных ослов, шагали вереницей водоносы. В правой руке каждый из полусотни носильщиков держал палку, которой отбивал ритм и заодно отгонял змей; на левом плече водонос удерживал на весу длинное и тяжелое коромысло, к каждому концу которого было приторочено по большому бурдюку, вмещающему несколько… нет, очень много литров воды.

Рыжая собака побежала к своему хозяину, тому самому человеку преклонных лет, который, как понял Жар, и был главным вожатым каравана.

Молодой человек поднялся во весь рост:

— Вам помочь?

— Это же моя работа, сынок… Недолго, правда, уже осталось. Вот поднакоплю еще немного деньжонок и смогу вернуться к себе домой, в Дельту Нила. Боюсь, нечем мне тебе за помощь заплатить.

— Не важно.

Ношу на плече Жар почти не чувствовал — легче гусиного перышка. А гусь — священная птица бога Амона.

— И так каждый день?

— Ну да, мальчик. Мастерам Места Истины не след страдать от нехватки чего бы то ни было. Тем более воды! Первая, самая важная, поставка — с утра, но бывают и другие, днем. Если понадобится что-то незаурядное, нанимаем дополнительных носильщиков. И в помощниках у Места Истины не мы одни: на мастеров трудятся белильщики, прачки, хлебопеки, пивовары, мясники, лесорубы, ткачи, дубильщики и невесть кто еще, фараон требует, чтобы его мастера наслаждались полнейшим благополучием.

— А в самой деревне ты бывал?

— Нет. Мы, водоносы, опорожняем принесенные нами бурдюки в большой резервуар в виде чаши — он перед северным входом в селение. Есть еще одна такая же огромная чаша — у южной стены. А потом жители Места Истины ходят к ним за водой — с кувшинами.

— А кого пускают за ограду?

— Только братию — село, оно для мастеров братства. Помощники остаются снаружи. Но почему ты об этом спрашиваешь?

— Хочу вступить в братство и стать рисовальщиком.

— Вот, значит, зачем ты воду носить подрядился.

— Я хочу постучаться в главные ворота, вызвать какого-нибудь мастера и объяснить ему…

— И не думай! Ох какой это народ — хорошо, что ты их не знаешь. Они неразговорчивы и гостей не привечают, да и повадки твои наверняка придутся братии не по вкусу. Ты очень рискуешь. И еще хорошо, если тебя только бросят на несколько месяцев в темницу. Учти, что стражи знают в лицо каждого водоноса…

— А ты сам с кем-то из этого братства хоть раз разговаривал?

— Бывало, что словом-другим перекидывались. Про погоду. Или, там, про родню — как здоровье, и все такое.

— А про работу свою они тебе ничего не рассказывали?

— Эти люди блюдут свои тайны, мальчик, они давали клятву, и никто из них не нарушит свои обеты. А если кто-то чересчур распускает язык, его немедля изгоняют из братства.

— А как же они набирают новичков?

— Новеньких в братство принимают очень редко. Послушай меня лучше, оставь свои мечтания. Забудь… Да и что хорошего — торчать взаперти и гнуть спину день и ночь во славу фараона?! Подумай хорошенько, и поймешь, что житье у этих мастеров не такое уж и завидное. Ты вон какой богатырь, небось от девчат проходу нет. Погуляй себе всласть, а потом, через пару-другую лет, женись на какой-нибудь посмазливее, да не очень сварливой. И нарожает тебе молодуха детей, а достаток ты запросто наживешь — поди, плохо? Не воду же тебе на горбу тягать до конца дней своих…