Фредерик Марриет: Приключение Питера Симпла

На следующее утро нас посетил лорд Беллмор. Генерал посоветовался с ним. Милорд принял большое участие и убедил меня, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги, сесть с ним в карету и позволить ему рассказать о моем деле первому лорду адмиралтейства.

Так мы и сделали. Теперь я мог свободно объясниться с его сиятельством и рассказать ему о поступках по отношению ко мне капитана Хокинза, его родстве с моим дядей и причинах, какие имел этот последний преследовать меня. Его сиятельство, видя, что мне покровительствует такой могущественный вельможа, как лорд Беллмор, и предвидя мои будущие притязания, обошелся со мной крайне учтиво и сказал, что дня через два-три я услышу о нем. Он сдержал слово. На третий день после нашего свидания я получил уведомление, что повышен в чине до капитана.

Я был восхищен такой удачей, точно так же как Селеста и генерал О'Брайен.

Я справился в адмиралтействе об О'Брайене и узнал, что его возвращения ожидают с каждым днем. Он приобрел большую славу в Ост-Индии, командуя нашими силами при взятии нескольких островов, и мне говорили, что ему пожалуют баронета за заслуги. Все принимало счастливый оборот, кроме исчезновения сестры. Это лежало на моем сердце камнем, от которого я никак не мог избавиться.

Но я забыл уведомить читателя, каким образом генерал О'Брайен и Селеста очутились так кстати в Англии. За шесть месяцев перед тем Мартиника была завоевана нами, и весь гарнизон сдался в плен. Генерал О'Брайен был отослан в Англию и получил свободу под честное слово. Хотя он родился французом, но имел знатное родство в Ирландии; лорд Беллмор был в числе его родственников. Прибыв в Англию, они тщетно отыскивали меня; успели узнать только, что я был под судом и отставлен от службы, но затем след мой совершенно исчезал.

Здоровье Селесты, вследствие опасений, что со мной случилось какое-нибудь несчастье, очень расстроилось, и генерал О'Брайен, видя, что счастлива она будет только со мной, решил сочетать нас браком, если я отыщусь. Нечего и говорить, как рад он был, что нашел меня, хоть и в таком незавидном положении.

Между тем история моего заключения в Бедламе, слухи о жалобе, которая должна вскоре поступить на моего дядю, об интригах относительно наследства быстро распространились среди аристократии. Мне всюду оказывали внимание и часто приглашали в гостиные, как предмет любопытства и догадок. Исчезновение сестры также вызвало большой интерес, и многие добровольно брались отыскивать ее. Однажды, возвратясь от поверенного, который безуспешно объявлял о ней в газетах, я нашел у себя на столе письмо в адмиралтейском конверте.

Я распечатал: внутри оказался конверт от О'Брайена, который только что бросил якорь у Спитхеда и просил переслать мне письмо, если кто знает мой адрес. Развернув его, я прочел:

«Милый мой Питер, где. ты и что с тобой сделалось? Вот уж два года, как не получаю от тебя писем и боюсь за тебя жутко. Я получил твое письмо о том, как подло тебя подвели под суд, но, может быть, ты не слыхал, что капитан Хокинз теперь уже в могиле. Он на собственном корабле привез твое письмо, и оно послужило ему патентом на смерть. Мы сошлись с ним на одной вечеринке. Он произнес твое имя. Я позволил клеветать на тебя, а потом объявил ему, что он лжец и мошенник. В ответ он вызвал меня на дуэль — очень нехотя, конечно; но обида была публична и делать было нечего. Вследствие этого я застрелил его. Подлый негодяй! Ну, да уж его нет. Никто не сожалел о нем, потому что всякий ненавидел его. Вскоре после того какой-то неизвестный, полагаю кто-нибудь из его офицеров, прислал мне всю его переписку с твоим достойным дядей — это премилый образец низостей, разыгрываемых двумя негодяями. Но это еще не все, Питер: я достал тебе молодую женщину, которая тебя порадует, — не мадемуазель Селесту, потому что и сам не знаю, где она, а кормилицу, сосланную в Индию. Ее муж как инвалид был отослан в Англию, и ей дано было также место на моем фрегате. Узнав, что он из того самого полка, я заговорил с ним о некоем Салливане, женившемся в Ирландии, назвал девушку; и когда он заметил, что имеет дело с земляком, то признался, что настоящее имя его О'Салливан, что он постоянно находился на службе и что жена его именно та молодая женщина, о которой я веду речь.

Я тотчас же послал за ней и объявил, — что все знаю и что узнал это от Эллы Фланаган и ее матери. На вопрос мой, куда девалось дитя, которое она получила взамен собственного, она отвечала, что девочка утонула в Плимуте, и что муж ее в то же время спасен был одним молодым офицером, имя которого она носит с собой, сказала она и вынула из-за пазухи бумажку с именем «Питер Симпл».