Бернард Корнуэлл - Месть Шарпа

Деревня, где должны были ожидать Кальве его парни с угнанной лодкой, неаполитанцев не заинтересовала, да что толку? Пехота расположилась в аккурат между виллой и селением. Три офицера выехали вперёд, и Шарп предположил, что скоро на виллу пришлют парламентёра.

Кальве угрюмо приказал гренадёрам пересыпать содержимое сундука в ранцы, наволочки и мешки. К гвардейцам присоединился Харпер. Он восхищённо прищёлкивал языком, любуясь игрой света рубинов, изумрудов и бриллиантов. В сундуке лежали несколько мешочков с золотом, десяток подсвечников, прочее — драгоценности. Ларь был почти в метр высотой, сокровища заполняли его на треть, заставляя предположить, что немалую долю их Дюко спустил.

— Сколько ты потратил? — пошевелил очкастого майора носком сапога генерал.

Тот не ответил. Он чаял скорого спасения.

Поскучав, неаполитанские офицеры, по-видимому, решили взять быка за рога и направили коней по южному склону утёса. Пыль клубами поднималась из-под копыт.

— Что это за ряженые? — удивился из-за плеча Шарпа Харпер, — Они к первому причастию приоделись?

Ирландец презрительно сплюнул за перила. Его неудовольствие было вызвано униформой приближающихся офицеров. Никогда Шарп не видел форменной одежды столь яркой и непрактичной. То, что не было белым, было золотым. Белые мундиры, белые панталоны, белые меховые шапки. Золотые фалды, золотые лацканы, золотые шнуры-этишкеты. Даже отвороты высоких ботфортов, и те золотые.

— Поди пойми, что делать с эдакими франтами? — фыркнул Харпер, — То ли стрелять, то ли целовать?

Шарп облокотился на балюстраду. По лицам офицеров-неаполитанцев из-под меховых головных уборов стекал пот. Их главный, чьё звание Шарп затруднился бы определить, натянул удила и кивнул стрелку:

— Вы — француз? — по-французски же уточнил он.

— Я — Ричард Шарп, майор армии Его Британского Величества. — по-английски ответствовал стрелок.

Тот опять кивнул и по-французски представился:

— Полковник Паницци.

Грязный, как чёрт, англичанин не торопился отдавать ему честь, и полковник вздохнул:

— Что британский офицер делает в Неаполитанском королевстве?

— Друга навестил.

Паницци был молод. Концы нафабренных, тщательно подбритых усиков залихватски торчали вверх. Отделанный золотом край белого воротника, выступающий из-под начищенной кирасы, потемнел от пота. Полковник сомкнул на миг веки, примиряя себя с дерзостью чужеземца, и спокойно осведомился:

— Генерал Кальве с вами?

— Я — Кальве. — отозвался француз, — Вы-то что за сатана?

Итальянец изящно склонил голову:

— Полковник Паницци, честь имею.

— Доброго утречка, полковник, и счастливого пути!

Паницци пощипал кончик уса. Его спутники, совсем юнцы, хранили на лицах бесстрастное выражение. Полковник утихомирил нетерпеливо перебирающую копытами лошадь:

— Довожу до вашего сведения, что вы незаконно вторглись на землю, владельцем коей является князь церкви.

— Да хоть папа римский! — рявкнул Кальве.

— Земля и всё, что на ней находится, охраняется Неаполитанским королевством, а потому я предлагаю вам незамедлительно удалиться.

— А если я откажусь?

Паницци пожал плечами:

— Тогда я буду вынужден применить силу, чего мне очень не хотелось бы, учитывая репутацию легендарного генерала Кальве.

Лесть пришлась по вкусу тщеславному французу, однако у него было указание императора без сокровищ не возвращаться, а Кальве относился к тому сорту людей, что ради исполнения воли человека, которого признали повелителем, разбиваются в лепёшку.

— Применяйте. — нахально заявил он, — Посмотрим, кто кого. По эту сторону вечности немного найдётся ребят, по праву хвастающих, что дрались с Кальве.

Паницци приподнял уголки губ. Медленно, так, чтобы его жест не выглядел угрозой, он вытащил саблю и указал ею на ряды пехоты. Красноречиво. Шесть сотен неаполитанских штыков против дюжины гренадёров.

— Ваша храбрость, как я уже говорил, легендарна.

Намёк сдаваться был ясен. Кальве покосился на батальон. Развёрнутые знамёна слегка шевелил бриз. Бойцы выглядели утомлёнными и равнодушными.

— Неужто будете драться, полковник? — поддел итальянца Кальве.

— Дело солдата — выполнять приказы, а я — солдат.

— Достойный ответ.

Кальве нахмурился. Схватка выходила неравной, но он тоже был солдатом, и у него тоже имелся приказ.

— Допустим, мы вам сдадимся? — гадливо полюбопытствовал он.

Паницци изобразил удивление: