Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 2

Дон Эрнандо открыл глаза, и, пошарив рукой по кровати, нашел ром. Во фляге оставалось совсем мало, и он, выругавшись, потянулся за костылем, — на кухне стоял целый бочонок.

«Нацежу и унесу сюда, — подумал дон Эрнандо. «Эухению будить не след — опять начнет плакать, и просить меня не пить. Что она понимает, девчонка!».

Он с трудом встал, и, прислушавшись, замер — откуда-то доносился шум. Дон Эрнандо взял заряженный пистолет, и, выругавшись сквозь зубы, толкнул дверь. Он осмотрелся — комната Эухении была закрыта. Подойдя ближе, дон Эрнандо услышал низкий, приглушенный женский стон. Кровать скрипела, и он, рванув ручку двери, встав на пороге, увидел белокурые волосы дочери, рассыпавшиеся по обнаженной спине.

— Шлюха! — зарычал отец и, подняв пистолет, выстрелил.

Дэниел успел рвануть Эухению вниз, и, удерживая ее одной рукой, почувствовал запах пороха — пуля, пролетев рядом с виском женщины, застряла в спинке кровати. «Не двигайся, — велел он Эухении, и, мгновенно найдя свой пистолет, прицелился. Было темно, но Дэниел услышал звук выстрела и потом, — крик человека.

— Папа! — Эухения вырвалась и, как была, обнаженная, бросилась к отцу.

Дон Эрнандо зажимал рукой рану на боку. Эухения посмотрела на льющуюся кровь и прошептала: «Папа!».

Дон Эрнандо хлестнул ее по лицу, разбив губы, и, накрутив волосы на руку, процедил: «Сдохнешь в монастыре, развратница». Дочь зарыдала, и отец, отшвырнув ее, опять поднял пистолет.

Дэниел еще успел подумать: «Здесь невысоко, я выпрыгну, и потом вернусь за ней», а потом он, выбираясь на улицу, почувствовал напоследок боль в плече — острую, резкую.

Дон Эрнандо посмотрел на забившуюся в угол дочь, и, ощупав рану, — пуля этого мерзавца только сорвала кожу, — занес над ее головой костыль.

Белла проснулась на излете ночи, и, быстро одевшись, нагнув голову, повесила на шею медвежий клык. Поцеловав его, она быстро и ловко сделала из подушки и одеял чучело, и, нащупав в кармане рясы тяжелый мешочек с деньгами, — выскользнула в каменный, сводчатый коридор.

— Жалко, что донью Эухению не увижу, — грустно подумала девочка, взламывая дверь сарая.

Достав ножницы и лестницу, она, оглянувшись, — в саду было темно, птицы еще не начинали петь, — приставила ее к стене. «Мать-настоятельница сказала, батюшке ее стало хуже, она больше не будет приходить».

Белла вскарабкалась вверх, и посмотрела на улицу. «Спрыгну, — подумала она. Отбросив лестницу на траву, девочка легко, словно кошка, приземлилась в мягкую пыль под стеной, и, сбросив чепец, встряхнув косами, побежала в сторону гавани.