Дмитрий Хван - Шаг в аномалию

Прочитав письмо, Соколовский в сердцах скомкал его и выбросил за крепостную стену. Многие заметили дрогнувшую нижнюю губу капитана и побледневшее лицо да его походку на негнущихся ногах. А вечером заговорили русские осадные пушки.

Орудия ревели и изрыгали ядра по очереди и безостановочно, покуда на землю не опустился сумрак ночи, но и тогда время от времени на крепость падали ядра мортир. Толку от них было никакого, но гарнизон не чувствовал себя в безопасности. К тому же русские под покровом ночи продолжали рыть подкопы под башни, стараясь как можно больше успеть за ночь.

Так прошло двое суток — в непрекращающихся обстрелах, подкопах, а дважды полякам удавались удачные ночные вылазки из крепости на роющих подкопы московитов. Так, две бригады русских сапёров были перебиты поляками в одну ночь почти под корень, мало кто из русских успел скрыться или затаиться в темноте.

Соколовский на коротком собрании офицеров решил оставить крепость и прорываться на запад.

— Поскольку отряд Гонсевского разбит, а навстречу нашему новому королю Владиславу отправлена армия под командованием Дмитрия Пожарского, мы не сможем сидеть в крепости, ожидая бесславной сдачи. Поэтому, как настоящие рыцари, мы должны проложить себе дорогу из крепости мечом.

Соколовского поддержали, дескать, рыхлые порядки осаждающей Смоленск русской армии вполне позволяют устроить прорыв на коротком участке, используя на нём массированный удар наиболее боеспособной части гарнизона. Немногие наёмники поляков, однако, прорыв не поддержали, предпочтя остаться в крепости и надеясь сдаться на милость московитов. Они-то знали, что русские не откажутся от их услуг, — об этом им поведал сбежавший к русским ещё в самом начале осады немецкий поручик Стивенс.

— Наёмники проведут вылазку под утро у Копытицких ворот. А мы ударим от Круглой башни и будем прорываться к Днепру ниже по течению. Там, говорят, московитов нет, — таков был итог споров по месту исхода гарнизона.

Поляки готовились к последней вылазке — точили сабли, чистили мушкеты. Рейтары доводили до блеска кирасы. Вислоусый гусар ласково говорил со своими верным конём, поглаживая его по морде, заглядывая в добрые блестящие глаза. Поляки прекрасно понимали, что у них был только один мизерный шанс счастливо уйти из Смоленска и многие из них его в руках не удержат.

— Отец, сегодня ляхи сызнова будут вылазки учинять. Надобно на местах прокопов заместо мужичья добрых стрельцов поставить — поймаем ляхов.

— А чтобы они чего не удумали, нехай немногие людишки копать продолжат, дабы возня ляхам слышна была, — согласился с сыном Измайлов.

Прозоровский на вечернем совете воевод удивлялся, отчего ляхи не сдаются, — ведь им была предложена почётная капитуляция, гарнизону Соколовского было предложено уйти из города, сохраняя оружие и знамёна, оставив только невеликое число артиллерии и весь порох, также не отличающийся великими запасами. Начальник Смоленского гарнизона явно был обескуражен уничтожением ближнего польского отряда и известием об армии Пожарского, стоящей в Дорогобуже в ожидании Владислава.

«А не захочет ли он предупредить короля?» — подумал князь.

— А не отправит ли Соколовский гонцов к королю? — высказал свою догадку Прозоровский.

— Он должен будет отправить их, дабы дать королю весть о будто бы вставшей неподалёку армии Пожарского, — заметил, покачивая головой, Белосельский.

— Правильно. Но дело в том, что, возможно, и будет вскорости армия Пожарского, — заметил Измайлов.

— Артемий Васильевич, думаешь, дадут ему армию? Он же отказался идти с Шеиным.

— Потому и дадут, — буркнул Измайлов.

— Буде об этом. Завтра пушки должны пробить брешь у Копытицких ворот. Посему нужно усилить полки, там стоящие, — перевёл разговор со скользкой темы Прозоровский.

— Будешь там, Семён Васильевич, как самый опытный средь нас. Несвицкий у Днепровских ворот стоит. Михаил, ты восточную сторону держишь. Стало быть, мы с Василием стоим на западе, у Круглой башни, там безопасно, — усмехнулся Измайлов.

— Замордуем ляхов, стены пробьём — они в полон и пойдут, куды им деваться, — говорил, убеждая сам себя, Василий.

Отец и сын, в сопровождении пятёрки стремянных стрельцов, неспешно во мраке ночи двигались среди расположившейся армии к земляному бастиону поляков, у северного фаса которого и должны были занять свои места Измайловы. Артём отправил Василия со стрельцами объехать порядки войска, а сам ушёл в только поставленный на новом месте шатёр, предвкушая завтрашний день и надеясь на скорую сдачу поляками города. По сути, у них не оставалось ни малейшего шанса.