Олександр Скрипник - За золотом Нестора Махна

В апреле месяце с. г., когда Махно был в Варшаве, он говорил Сергиенко, что считает возможным вести переговоры с советским правительством о переходе на территорию СССР, если ему удастся пробраться из Польши в другое государство, где сами переговоры смогут быть обставлены достаточно конспиративно. То же самое он говорил и Лепетченко, когда вместе с ним они были посажены в Торуне в тюрьму за первомайское выступление (они просидели всего 4 дня).

Уполномоченный СО ГПУ УССР (Спектор)

(ГДА СБУ, УСБУ в Запорізькій області, справа № с-3, т. 5, арк. 44–45)

12 сего мес. (12.08.1924 р. — Прим. авт.) в 14.30 я и Лепетченко отправились в дер. Больш. Михайловку. По сведениям Лепетченко, в этой деревне у крестьян Курочки, Процайко и Светухина (фамилия неточная) были оставлены патроны, ценности и документы. Мы прежде всего стали разыскивать Оксану Процайко, у которой Лепетченко непосредственно спрятал 20-фунтовый ящик с ценностями. Так как Лепетченко фамилию ее не припоминал и месторасположение дома ее тоже не вспомнил, то наши двухчасовые розыски оказались безрезультатными. Мы тогда отправились к Курочке. Последний нам сообщил, что в 1922 г. к нему явился Чубенко с каким-то отрядом и забрал у него оба чемодана…

13 сего мес. мы с утра пошли разыскивать Оксану Процайко и нашли ее дом, в котором живет ее родственница с этой же фамилией. Сама Оксана выехала на хутор. По сведениям этой женщины, в дом несколько раз приходили делать обыск, но не находили этого 20-фунт. ящика с ценностями. Только в последний раз, приблизительно в начале 1922 г., ящик был найден в печи. Оксана была арестована, а затем выпущена.

В этот же день мы отправились в дер. Гавриловку, у рабочего (мельника) Носова мы узнали точный адрес нужного нам старика, живущего недалеко от него и назначенного сейчас соцким. Старик встретил нас с большущей осторожностью и сообщил нам, что в сентябре месяце 1921 г. к нему явился Каретников с женой, сидящий якобы сейчас в Александровском допре, и от имени Нестора потребовал выдачи оставленных у него документов и ценностей. Старик после долгих колебаний отдал ему сумку под расписку. Эту расписку он согласился нам отдать с условием, что мы оставим у него аналогичную расписку…

На следующий день (14 сего мес.) мы отправились в 4-ю еврейскую колонию, где Лепетченко у еврея по фамилии Хозан оставил два больших чемодана. К вечеру мы вместо того, чтобы попасть в 4-ю колонию, попали в еврейскую колонию Богодаровку, а утром 15-го прибыли в 4-ю колонию, но здесь Хозана не оказалось. По-видимому, Лепетченко перепутал номера, т. к. колония, в которой живет Хозан, находится в нескольких верстах от 25-й немецкой колонии.

В этот же день мы были у вдовы Долгаш в дер. Петропавловке. Она сообщила, что в 1921 г. к ней явился Каретников с женой и сказал, что Нестор лежит раненный, его охраняет Ванька Лепетченко и что они его прислали за сундуком с екатеринославским золотом. Долгаш, сильно огорченная состоянием Батьки, отдала сундук, сама нагрузила еще хлеба и попросила обязательно отвезти это Батьке и Ване.

По сведениям Лепетченко, имеются еще несколько мест, где оставлены кое-какие вещи:

1. В 25-й немецкой колонии оставлена одежда и портфель с документами.

2. Возле дер. Новоспасовки на хуторе Николаевка оставлены личные вещи Махно.

3. В дер. Подолке оставлены вещи…

(ГДА СБУ, УСБУ в Запорізькій області, справа № с-3, т. 5, арк. 46)

Выехав из Харькова, я 18.10 с. г. был переброшен на территорию Румынии возле г. Бендеры. В 9 час. вечера того же числа я выехал из г. Бендеры в г. Кишинев, там мне пришлось ждать поезда 10 час. Я нашел номер в гостинице и пробыл до утра (документы у меня не спросили). В 7 час. утра 19.10 я выехал и в 12 час. дня я прибыл в г. Яссы. Здесь мне пришлось ждать следующего поезда 7 час. В 7 час. вечера я выехал в Гимеш-Фажет. Там на лесопильной фабрике Унион я нашел группу махновцев в числе 9 чел., находящихся под наблюдением Тарасенко. (Всем махновцам в Румынии было известно, что я был в России). Передав им имевшееся у меня письмо от Льва Зиньковского, я объяснил им цель моего приезда, т. е. предложил ехать в Россию. Все тотчас же изъявили согласие ехать.

Комендант всех интернированных махновцев в Румынии т. Данилов находится в 18 верстах от Гимеш-Фажета на лесопильной фабрике в Агараше, ст. Полянка. Побыв в Гимеше один день, я отправился к Данилову. Там я нашел Данилова и с ним 12 чел. Передав имевшееся у меня письмо Льва Зиньковского и объяснив им цель моего приезда, я попросил Данилова дать мне нужные документы, письма и т. д., на что Данилов мне ответил: «Что касается документов, писем и т. д., я дам тебе все то, что найду нужным». На мое предложение ехать в Россию он сказал: «Я напишу письмо батьке Махно и что он напишет, то я и сделаю».