Андрей Фурсов: Холодный восточный ветер. На пороге нового мира — есть ли субъект стратегического действия?

По форме новая историческая Россия может быть разной: имперская федерация, империя-паутина, комбинация неоорденских, неоимперских и корпоративных структур — все это уже историческая конкретика реального властного строительства, реализующегося в виде социальной (классовой, психоисторической, международной и т.п.) борьбы.

Русские, безусловно, должны превратиться в нацию, но нацию — ядро не столько национального государства (нации-государства), сколько ядро импероподобного образования. Ядровость, разумеется, должна иметь достойное вознаграждение — этносоциальное, геоисторическое, материальное; прежде всего это пропорциональная доле русских в населении представленность в решающих сферах общества (управление, экономика, финансы, духовная сфера и др.). Только так можно исправить ошибки прошлого, связанные с «бременем русского человека».

При соблюдении принципа пропорциональности имперскость не будет угнетать нацию, не позволит здоровому национализму превратиться в этнизм, удержит от крайностей. Собственно, интернационализм есть не что иное, как диалог-союз национализмов, противостоящий как космополитизму, выдающего себя за универсализм, так и различным формам этно-религиозного партикуляризма.

Наконец, имперскость может на наднациональном уровне эффективно ограничивать избыточный русский провинциальный универсализм — избыточную «всечеловечность» русских, нередко забывающих о своих интересах и жертвующих собой в пользу «человечества», которое представляет собой не что иное, как идеологический конструкт мировых Хозяев Игры, рассчитанный на простаков и действующий как психоисторическое оружие. Впрочем, конструкт этот можно и нужно обратить и против самих конструкторов, наполнив новым содержанием, но это отдельный вопрос.

Имперскость, однако, решая одни проблемы, создает другие. Главная из них, представляется, следующая: империи творят только свободные люди, субъекты стратегического действия. Однако, будучи созданными, империи начинают подавлять свободу и свободных (сочетание свободы и империи длится весьма недолго). Что может уравновесить, ограничить имперскость в этом плане? Определенный социально-экономический строй, доминирующая система распределения факторов производства. На что в историческом опыте может в этом плане опереться новая Россия? Здесь мы сталкиваемся с интереснейшим аспектом русской истории.

РИА «Новости»У нас не было ни феодализма, ни капитализма в строгом смысле слова, а то, что напоминало эти последние, как правило, представляло собой внешние, заимствованные формы. Последние, во-первых, из-за низкого уровня совокупного общественного, а следовательно, и прибавочного продукта требовала отчуждения у населения не только прибавочного, но часто и необходимого продукта; результат — западнизация верхов = регресс системы в целом; классика «жанра» — пореформенная Россия и постсоветская РФ. Во-вторых, эти формы так и не смогли пустить прочные корни в русской реальности, прорасти в нее. Недаром в учебниках по поводу как феодализма, так и капитализма в России писалось: «развивался в большей степени вширь, чем вглубь». Иными словами, и тот и другой наслаивались на нечто. Это нечто было, по сути, поздневарварской/раннеклассовой основой, которая в хозяйственном, а в значительной части и социальном плане сохранилась до конца XIX в., отторгая как дворянско-петербургский, так и буржуазный строй и в то же время разлагаясь под их воздействием, и — внимание! — разлагая их. В этом плане советский коммунизм, Красный проект с его отрицанием частной собственности, классовости (то есть «питерской системы» в ее самодержавно-дворянском, а затем квазибуржуазном, по сути, антинародном варианте) негативно-диалектически стал современным (modern) выражением поздневарварской/раннеклассовой сути русской жизни в том виде, в котором она существовала в течение последнего тысячелетия. Эта классовая неоформленность, кстати, соответствует национальной неоформленности — и наоборот.

Коммунизм, советский строй как антикапитализм был негативным по принципу конструкции строем, двойным отрицанием — самодержавия и капитализма. Социальный строй новой России должен создаваться по позитивному принципу: не антикапитализм (над ним уже и так работают Хозяева Мировой Игры, сбрасывая капитализм в качестве социальных отходов в Россию, Китай, Индию и другие страны) и даже не некапитализм («-анти» и «-не» надо отбросить), а некое положительное начало, возникающее на стыке русской традиции и мировой истории. Туманно? Да. Но развеять туман может только историческая практика, реализующаяся в виде социальной борьбы. Конкретный результат последней и определяет форму будущего общественно-политического устройства. Из кризиса «длинного XVI века» (1453—1648) Запад вышел тремя путями — французским, немецким и английским, каждый из которых определялся борьбой крестьян и сеньоров (победа, поражение, ничья) при участии короны. Конкретная форма будущего устройства России и других стран мира, да и мира в целом, будет решаться в социальных битвах XXI века.