Андрей Фурсов: Холодный восточный ветер. На пороге нового мира — есть ли субъект стратегического действия?

отчасти кореллирует с той, что стоит перед Западом: либо усиление государства перед лицом финансовой, социально-экономической, расово-политической и геоклиматической катастроф, демонтаж капитализма и создание новой системы, либо крушение государства и общества в условиях катастрофы и наступление новых (четвертых) темных веков (предыдущие — XIII—IX вв. до н.э.; V—VIII вв. н.э.; сер. XIV — сер. XVII вв. н.э.) с неясными перспективами для цивилизации, белой расы, а возможно, и Homo sapiens.

Иными словами, мировые и российские альтернативы во многом совпадают. В условиях этого волнового резонанса персонификаторы противостоящих друг другу в РФ и в мире вариантов могут, по крайней мере на определенном, скорее всего, коротком историческом отрезке, выступать союзниками (причем далеко не всегда в конечном счете для блага России и русских, здесь другие расчеты, а потому надо держать ухо востро) — у власти в РФ может появиться внешний (западный) союзник в деле укрепления государственности, как на государственном, так и на наднациональном уровне. Еще десяток лет назад это было невозможно — заинтересованных в сильной РФ на тот момент не было или же они сидели тихо; интерес представляли ослабление и распад и поддерживались силы распада. А вот сегодня мировая ситуация изменилась, и силам, персонифицировавшим и осуществлявшим распад, скорее всего, придется либо уйти с арены, либо уйти в тень, надев иные маски. Борьба мировых элит, их кланов, «номенклатур» проецируется на эрэфскую реальность.

Впрочем, у усиления РФ и тем более изменения ее положения в мировом разделении труда, а следовательно, в сохранении слабости, в «развитии слаборазвитости» количественно противников больше, чем союзников, — выше речь шла о мировой тенденции, набирающей силу, но победа ее отнюдь не гарантирована. Слишком многое и многие против нее и против нормализации ситуации в РФ, превращения РФ в новую историческую Россию. Что же представляют собой эти «многое и многие»? Ответ прост: значительная часть господствующего слоя мировой капиталистической системы — корпоратократия (К) [3] [3] «Золотой лев» не видит ничего плохого в хозяйственно-экономических корпорациях, но полагает негативным явлением политическую власть корпораций. То, что в данной работе именуется корпоратократией, на самом деле точнее было бы определять олигархократией. .

Плакат 1941 года. Белград.

К — хищная и активная фракция мирового капиталистического класса, оформившаяся после Второй мировой войны и заявившая о себе в 1950-е годы свержением правительств Мосаддыка в Иране (1953), Хакобо Арбенса-Гусмана в Гватемале (1953), созданием Бильдербергского клуба (1954) и попыткой переворота в Венгрии (1956). Если государственно-монополистическая буржуазия могла худо-бедно сосуществовать с зоной антисистемного капитализма, то для К это было неприемлемо, и уже в 1948—1949 годах ее интеллектуально-военно-разведывательный авангард принял программу «Лиотэ» — бессрочной борьбы с коммунизмом [4] [4] Речь идет, разумеется, о борьбе с Российским Государством и его возможным мировым геополитическим доминированием. Термин «коммунизм» использовался как эвфемизм. ; первый срок ориентировочно устанавливался в 50 лет, в него и уложились.

На К, на этот перспективный слой в начале 1950-х годов сделали ставки Хозяева Мировой Игры, объединенные в клубы, ложи и иные структуры. В свою очередь, К активнейшим образом стала влиять на все эти организации, не только встраиваясь в их логику развития, но и встраивая их в свою логику — логику развития новейшей формы капитализма, создавая уже свои клубы и «ложи» на базе старых — Римский клуб, Трехсторонняя комиссия. Именно К «сломала» СССР.

Пять десятилетий ушли у К на борьбу с СССР [5] [5] Советский Союз или СССР был официальным названием Государства Российского с 1922 по 1991 год. не только из-за силы СССР, но и потому, что К вела социальную войну на два фронта: внутри Запада она боролась за пальму первенства с гээмковской буржуазией и пока не одержала верх (в США — в результате ползучего переворота 1963—1974 годов, то есть от убийства Кеннеди до импичмента Никсона оба президента выражали интересы США как в большей степени ГМК-системы, чем кластера ТНК), не могла полностью развернуться против СССР, работала по принципу «душить в объятьях». Разумеется, социосистемно это была не борьба на смерть — верхушки, как всегда, договорились, достигли компромисса; физическая смерть пришла к тем, кто не шел на компромисс (например, клан Кеннеди). Да и общая ситуация на Западе и в мире подталкивала старых и новых хищников договориться.

Читать дальше