Валерий Евтушенко - Юность атамана

— Не согласен с паном, — подал голос Лащ, все это время размышлявший о чем-то своем. — Казаки двигались со стороны Лисянки и, притворяясь пьяными, горланили песню на польском языке. То есть, они хотели создать видимость, что к лагерю приближаются наши люди, остававшиеся в Лисянке. Отсюда несложно сделать вывод, что тех, кто там остался, уже нет в живых, а все, что произошло ночью, явилось результатом хорошо спланированной операции. Все это похоже на месть за то, что произошло в Лисянке. Вот я и думаю, разве они ограничатся этим? Будь мы на их месте, разве удовлетворились бы тем, что угнали две сотни коней? Разве не попытались бы уничтожить, как можно больше своих врагов?

Наступило напряженное молчание. Коронный стражник дураком не был и, проанализировав известные ему факты, пришел к совершенно правильным выводам, с которыми собравшиеся не могли не согласиться. Перспектива двигаться дальше под постоянной угрозой нападения никого не прельщала, поэтому все подавленно молчали.

— Поступим таким образом, — решил Лаш, — для раненых соорудим гамаки и укрепим их между двух лошадей. Доберемся до ближайшего местечка, там раздобудем телеги и лошадей. На марше, панове, всех прошу соблюдать максимум осторожности.

Серко предусмотрел именно такое решение коронного стражника, поэтому заблаговременно отправил полсотни казаков с подменными лошадями во главе с Ярошем вперед по ходу движения поляков.

— Обойдешь их, и по ходу движения предупреди всех жителей окрестных сел и местечек на расстоянии дневного перехода, чтобы они грузили продовольствие и ценные вещи на телеги, брали с собой лошадей, скот и уходили поглубже в лес. Если кто из мужиков, захочет присоединиться к нам, бери их с собой. Потом пришлешь мне гонца, будем решать, что делать дальше.

Изрядно поредевший отряд коронного стражника плотной колонной осторожно двигался лесной дорогой. Наученный горьким опытом Лащ, выслал с десяток своих людей в авангард и арьергард, однако, все было спокойно и казаков нигде видно не было. Ближайшее село оказалось на пути отряда, когда поляки прошли всего версты три, однако к их удивлению, оно выглядело абсолютно безлюдным. Обшарив десятка три хат, из которого оно состояло, они там ничего не обнаружили. В хозяйственных пристройках тоже не осталось ни зерна, ни продуктов, ни фуража. Лошадей скотины, даже кур и гусей тоже нигде не оказалось.

— Похоже, о нашем приходе, — задумчиво сказал Лащ, — жители были уже кем-то предупреждены.

Он отдал строжайший приказ село не разорять и не предавать огню, после чего отряд последовал дальше.

Еще через три версты в следующем сельце, попавшемся на пути отряда, картина повторилась. Оно насчитывало семь-восемь хат, которые все до одной оказались пустыми. Все же здесь решили расположиться на краткий отдых, пообедать и накормить коней. Настроение у всех было подавленным, так каждому было понятно, что отряд передвигается под пристальным наблюдением своего неуловимого противника и в любой момент можно ожидать нового нападения.

Лаш, проклиная в душе всех казаков вместе с запорожцами и бунтовщиками, внешне выглядел спокойным, обдумывая сложившееся положение. Отсюда до Богуслава оставалось еще, по меньшей мере, два десятка верст. Конечно, на конях пройти это расстояние не составило бы труда еще до заката солнца, но пешком и с ранеными об этом нечего было и думать. Кроме того, у Лаща не было полной уверенности в том, что и Богуслав еще не охвачен восстанием. По этой же причине он опасался возвращаться и к оставленному Конецпольским Корсуню, куда, вероятно, уже стекались повстанцы с правого берега. Самым правильным представлялось двигаться к Каневу, где польный гетман намеревался переправиться на левый берег Днепра. «Там уж точно ни казаков, ни бунтовщиков не встретить», — размышлял коронный стражник. Но до Канева надо было пройти еще верст шестьдесят напрямую, через леса, по бездорожью. Ситуация складывалась удручающая, к тому же Лаща душила злоба на своего противника, преследовавшего его по пятам. «Ну, попадись мне этот лайдак в руки, — думал он о командире казаков, — с живого шкуру прикажу спустить и поджаривать на медленном огне.»

Коронный стражник не знал, что его злоключения только начинаются. Едва отряд поляков углубился в лесную чащу, как с обеих сторон дороги раздался залп из ружей, за ним другой. Потеряв человек двадцать, поляки наугад ответили залпом из фузей и мушкетов, но казаки уже успели отойти назад.